Формула добра - [48]

– Трогай!

Грузовик резко рванул и вырвал решётку вместе с оконным блоком, но это только усугубило положение. Исковерканные упавшие балки образовали такое нагромождение, что пролезть в окно человеку было невозможно. Старик схватил меня на руки и, сунув в щель между балками и брусьями, прокричал:

– Трисон, ищи! Ищи! Там человек!

Я уже и без команды понял, что в помещении остался ребёнок. Оказавшись внутри, ринулся в раздевалку – мы же часто ночью с Валерием Анатольевичем делали здесь обход. Мне очень мешал дым. Я никак не мог учуять девочку. Пробравшись к шкафчикам и услышав всхлипывание, я начал громко гавкать. Через мгновение дверца одного из шкафов приоткрылась, и я увидел Кристину. Я подбежал к ней и уткнулся носом ей в лицо, давая понять, чтобы она ухватилась за меня. Но девочка, видимо, сильно испугавшись, плакала и, обняв меня, не хотела уходить. Что мне оставалось делать? Освободившись от её объятий, я схватил малышку за платье и потащил к выходу. Девочка упала на пол, но тут уже было не до телячьих нежностей. Моя основная задача была дотащить девчонку до окна, пока помещение не охватило пламенем. Оказавшись возле окна, я громко залаял и стал приподнимать девочку. Валерий Анатольевич дотянулся до Кристины и, схватив её за руку, вытащил через оконный проём. Следом выпрыгнул и я. А через секунду из окна вырвался язык пламени.

Во дворе уже стояли и пожарные машины, и машины «Скорой помощи». Я не помню, что было дальше, потому что отключился. А когда очнулся, во дворе детского сада уже было тихо.

Пожарным удалось предотвратить большие разрушения. Детский сад стоял на месте. Детей не было. По двору ходили какие-то люди. Валерий Анатольевич, заметив, что я открыл глаза, подвинул мне миску с молоком и приказал:

– Ну-ка, давай лакай, друг! Сейчас тебе это необходимо.

Признаться, я и без его команды с удовольствием полакал бы молочка: во-первых, давно его уже не пил, а во-вторых, проголодался.

– Всё хорошо, мой друг! – гладил меня Валерий Анатольевич и повторял: – Всё хорошо! Умница. Если бы не ты, быть беде. Молодчина, Трисон. Ох, и молодчина.

Я с удовольствием лакал молоко и тихонько поскуливал. У меня немного кружилась голова. Видимо, дыма наглотался порядком – першило в горле и слезились глаза.

На следующий день к нам нагрянули журналисты. Видеокамеры, микрофоны, прожекторы. Еле отбился от них. Иными словами, я неожиданно превратился в телезвезду. Журналисты уехали. А проблемы остались.

Говорю же, наивная собака. Я думал, что после этого события меня уж точно не выгонят из детского сада. Но всё оказалось гораздо сложнее. Ещё через день вечером мой старик пришёл со слезами на глазах.

– Ну что, Трисон! – обратился он ко мне. – Небось думал, что герой и все проблемы решены? Да как бы не так. Сегодня было всеобщее собрание, и мать Кристины (той девчонки, которую я спас) снова потребовала убрать тебя с территории детского сада.

– У-у-у! – возмутился я.

– Вот тебе и «у-у-у» – передразнил Валерий Анатольевич. – Говорит, мол, это всего лишь был собачий рефлекс, а что может произойти потом, никто не знает. Людмила Алексеевна чуть не плакала. Просила меня не поднимать больше этот вопрос. Бесполезно! Женщина упёрлась и потребовала тебя убрать.

А я скажу вам честно, случись опять какая беда, я не стану думать об обидах. Снова буду стараться помочь человеку. И пусть люди называют это рефлексом или порывом. Для меня нет никакой разницы. Я знаю, что это у меня в крови. Я без всякого умысла готов отдать свою жизнь за жизнь человека. Так распорядилась природа, так устроен мой собачий мозг. Называйте, как хотите. Если честно, меня это меньше всего интересует. Даже если мой враг попадёт в беду, я буду и его спасть. Вот так!

Глава 27

Кто бы мог подумать, что пожар в детском саду приведёт к таким последствиям? Через несколько дней ко мне приехали в гости мои друзья – Сашка и Стёпка. Оказывается, они видели меня в новостях. Как же я был рад этой встрече! Сашка расцеловал меня, обнял, что-то зашептал мне на ухо. Стёпка в подарок приволок целую палку колбасы. Они так общались со мной, словно я был их самым близким родственником. Разговаривают, задают вопросы, рассказывают разные истории.

Старик мой загрустил. Он понимал, что вскоре мы расстанемся. Сашка рассказал ему о правилах в школе поводырей. К моему удивлению, Валерий Анатольевич не возражал. Просто тяжело вздыхал и много курил. Он согласился с парнем, что моё место рядом со слепым человеком. Из их разговора я понял, что старик даже не догадывался ни о каких правилах.

– Да если бы я знал, Саня, – говорит Валерий Анатольевич, – я бы сразу им позвонил. Но я никогда раньше с этим не сталкивался. Смотрю, все позабыли о собаке. Ну, я вот и приютил её у себя. Отсюда нас, кстати, тоже чуть не погнали. Не всё так просто. Но я нашёл его документы – побывал у сестры Полины Фотеевны. Старуха тоже ничего мне не сказала. Она только обрадовалась, что Трисон пристроен. Вот такая история. Конечно-конечно, эта собака должна работать по специальности. Это даже не обсуждается.

Валерий Анатольевич предоставил мне отгулы, и я два дня гостил у Сашки. Отдыхал на всю катушку. Впереди меня ждала моя работа – там уже будет не до отдыха.