Формула действия - [4]

Может быть, это говорит зависть глупой свободы перед самодовольным рабством. Не сложно вообразить себя свободным, когда рабами управляет раб. Время сделало меня мудрее.

Я ощущал дрожь своего тела. Резко остановился и замер. Не мог сдвинуться с места. Было так страшно, что хотелось кричать. Это не уходит. Не прекращается. Это что-то внутри. Это как ты устроен. Говорят, что существует черта. Для меня черты уже нет.

В ловушку я загнал себя сам.

По-моему Артур чувствовал то же самое. Уверенность исчезла, но было уже поздно что-то менять.

Он смотрел на меня испуганно и скучно. Я хотел видеть его мертвым. В жизни я всегда утешал себя тем, что кому-то хуже. Теперь хуже ему. Я не оставил себе выбора. У моей игры есть условие. Я поставил на кон жизнь. Все иные ставки только смешны.

Моя жизнь – это ожидание неизбежного взрыва. Когда все начнет взрываться - это меня не удивит. Прежнего мира уже нет. Мне нравится, что от него уже ничего не осталось.

Я был испуган, да. Но я умел быть крутым парнем, если так было нужно. И сейчас был как раз такой случай. Мне стало даже интересно, чем все это закончится.

Я вонзил ему скальпель над ключицей. От боли Артур откинул голову назад и завизжал. Подобные маленькие трагедии не новость. Каждый человек ощущает свою жизнь, как обман.

Я от всей души поторопил смерть. Не мог больше ждать. Так было нужно. Только не спрашивайте – кому?

Есть нечто страшное. Оно существует. И оно – мое. Это и значит быть Богом. Быть тем, кого боятся. Результат не имеет смысла. Только процесс.

Я ищу свою Голгофу. Нет смысла искать в жизни что-то иное.

Я задыхаюсь от своего молчания. Оно давит меня. Я должен постараться вспомнить, что произошло дальше. Если я сейчас не запишу свои ощущения, то в будущем никогда не поверю, что они были со мной.

Что-то особенное было в его глазах. Может быть, печаль.

- Закрой глаза. Я сделаю все быстро. По крайней мере я могу это сделать.

Чувство власти было невероятным. Просто удивительно, какое наслаждение доставила мне эта медлительность.

Я был податлив как воск.

Разрез кожи, подкожной клетчатки, а внизу и подкожной мышцы шеи я сделал вдоль наружного края грудинной ножки грудино-ключичной мышцы длиной 6-7 сантиметров. Как будто это происходит сейчас. Все пережить заново.

Я мог сделать с ним что угодно. Что угодно. Ты не должен идти на поводу у своих чувств, говорю я себе.

Все это может иметь куда более важное значение, чем казалось, думал я.

Тебе мало того, что ты уже сделал? Говорил я. Иногда любопытство вытаскивает за собой смелость и подгоняет ее.

По желобоватому зонду вскрыл вторую фасцию шеи и отодвинул к ключице горизонтальную ветвь наружной яремной вены. В этом не было ничего личного, я просто спокойно делал свое дело. Там на самом деле было на что посмотреть, не так ли?

Я почувствовал, что счастлив. Я ведь все сделал так, как намечал сделать заранее. Достаточно ли я был умел? И насколько это важно?

А это может получиться интересно, подумал я.

Он лежал тихо-тихо, а как будто кричал.

Я никак не могу избавиться от чувства, что все это справедливо. Не позволял жалости обманывать меня.

Я знаю, что кто-нибудь обязательно воспользуется моим опытом. Любая подробность может оказаться важной.

Мне хватило времени, чтобы подумать: я это сделал. Я прошел весь путь до конца. Слабость делает человека понятнее.

Я бил снова и снова. Я уже сам не понимал, с чего вдруг так на него набросился. Если бы я знал, что делаю, я бы остановился. Возможность причинять боль никогда не увлекала меня. Говорить об этом не следовало. Я не хочу вспоминать себя злым.

Воображение разыгралось, решил я. Мне просто хотелось, чтобы хоть что-нибудь произошло. А может, в конце концов даже и лучше, что так вышло. Такая мысль пришла мне в голову и тогда, и сейчас.

Спросишь: почему? Трудно объяснить логикой, словами.

Я не сразу понял, что происходит, но у меня сложилось впечатление, что я прикоснулся к какой-то тайне.

Я пытался быть предусмотрительным. Делал, что мог и делал так долго, как только мог.

Мне нравилось, когда осуществлялись мои мечты. Прежде я этого боялся. Я всегда боялся того, что не понимал.

Мне стало легче. Смерть делает всех людей одинаковыми. Я уже ничего не мог изменить. Мое спокойствие удивляло меня. Я перестал спешить.

Некоторое время я улыбался, глядя в воздух. Приятно сознавать, что я опасен. Я готов к непониманию. Оно подтвердит мое убеждение в ограниченности воздействия слов.

Я хотел одного: чувствовать чужую смерть. Никакое иное ощущение не могло сделать меня счастливее. У меня не возникло желания объяснить происшедшее иначе.

Я подумал, что сейчас у меня один из волшебных дней – и даже проклятые мысли были приятными.

Остановите меня. Если сможете. Смерть не просто цифра в статистической сводке.

Я это сделал. Я прошел весь путь до конца. Иначе и быть не могло. Я был в хорошем настроении. Я был довольно счастлив.

Я не мог выжить иначе. Очень хорошая мысль. Пытаясь понять себя, можно прийти к неожиданным результатам. Я был искренен, когда приносил жертву смерти. Обычно это чувство мне не свойственно.

Мне было трудно удержаться от смеха. Я потерпел несколько секунд, а затем разразился хохотом.