Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна - [9]

— Переезжаю к Фреду, — без всякого сожаления сообщил он Крокеру, едва основав своё собственное дело, а про себя подумал: «Наверное, ждёт, что я когда-нибудь выкуплю его магазин».

К концу года Комптон был приятно удивлён. Прибыль от мотоциклов Экклстоуна поддерживала его полумёртвый автоцентр на плаву. Без лишних споров он разрешил юноше перебраться с улицы в зал. Уже через пару дней отведённый Бернарду угол был вымыт до блеска и регулярно пополнялся новыми мотоциклами, которые он оптом скупал у других торговцев. «Голова у него была как калькулятор», — отмечал Комптон, поражённый новой выдумкой Экклстоуна. Тот говорил клиентам:

— Зачем тест-драйв? Я даю личную гарантию на все мотоциклы.

Естественным образом такая система распространилась и на автобизнес самого Комптона.

В южной части Лондона гонщики, продавцы и все, кто интересовался автомобилями и мотоциклами, встречались в Брандс-Хэтч. Экклстоун подружился со своим будущим деловым партнёром Роном Шоу, который тоже продавал мотоциклы, а также с торговцем из Пекхема Джимми Оливером.

— Я слышал, ты занимаешься автомобилями, — сказал Оливеру юнец в новеньком гоночном костюме. — У меня есть клиент, который хочет американскую машину. Найдёшь?

— Приезжай, — отозвался тот.

На глазах у Оливера Бернард выехал из шоу-рума на «хадсоне-стрейт-эйт» без всякой оплаты и письменных соглашений, с обычным условием отдать деньги или пригнать обратно машину. Он вернулся с деньгами.

После войны торговля подержанными машинами в Лондоне сосредоточилась в переулках к западу от Тотнем-Корт-роуд. И в снег, и в дождь ушлые спекулянты с заговорщицким видом слонялись по мрачным тротуарам Уоррен-стрит с карманами, полными денег и документов на припаркованные тут же машины. Все надеялись быстро обогатиться не самым благородным путём. Среди таких вот персонажей, у которых не поймёшь, где афера, а где честный бизнес, Бернард прошёл настоящую школу жизни и сделал первый шаг к элите автобизнеса. В эпоху талонов на бензин, контрабандного спирта и унылой диктатуры социалистов на Уоррен-стрит уважали тех, кто был в плюсе.

Экклстоун, которого рекомендовал ветеран цеха Дерек Уилер, прогуливался по улице. Закоренелых преступников и угнанных машин он избегал, а покупал и продавал с абсолютным бесстрастием — и это на жёстком рынке, где блеф в порядке вещей. В мире, построенном на лжи, он учился отличать плохое от хорошего и усвоил жизненно важную разницу между ценой и реальной стоимостью. Он взял за правило выяснять стоимость ещё до переговоров, сразу понимая, какая образуется прибыль. Посмотрев, как ведут себя опытные дельцы, он довёл до совершенства хитроумную тактику «я не торгуюсь», сразу лишая собеседника всех преимуществ. Основное правило — игнорировать вопрос «сколько дашь?» и добиться, чтобы другая сторона назвала цену. Главным было удачно выбрать время, никогда не давать слабины и ждать уступки противника.

Он строил из себя бесчувственного дельца с каменным сердцем. По природе Экклстоун был холоден как лёд и добивался успеха, подавляя волю оппонента. «Без прибыли неинтересно» — таким было его кредо. За стремительность конкуренты прозвали Бернарда «Уиппетом»{2}. Он обожал торговаться и играть с жертвой, избегая агрессии. Малейший намёк на заинтересованность — и прибыль резко упадёт. Обман прятался за ширмой безразличия. Всё в этом гнусном мире строилось на доверии. Выписанные чеки никогда не предъявлялись в банк для оплаты, а итоговые расчёты шли наличными. Набитые банкнотами карманы прочно вошли в жизнь Экклстоуна. «Деньги молчат», — говаривали на Уоррен-стрит.

— Не отставай, Фред! — покрикивал он на Комптона, у которого была вся наличность.

Среди отбросов общества, с которыми судьба сводила Экклстоуна на изуродованных бомбёжками улицах, были люди вроде скупщика угнанных машин Стэнли Сетти — чуть позже, в 1949 году, убийца сбросил его тело с самолёта в Ла-Манш. Там же Экклстоун познакомился с Виктором Уайтом и Гарри О'Коннором, уже немолодыми дельцами из Блэкпула, не слишком способными, но надёжными. Они открыли для него куда более рискованный и выгодный бизнес.

В манчестерском отеле «Мидланд» регулярно проходили ночные автоаукционы, куда съезжались бывшие торговцы лошадьми (теперь они переквалифицировались на автомобили).

— Чтобы обойти их, придётся вставать рано, — предупреждал Экклстоуна О'Коннор.

Никто из случайных посетителей не знал, что аукционом заправляет дюжина нечистых на руку дельцов. Экклстоуна в их круг ввёл О'Коннор, шепнув остальным, что его приятель из Лондона — «псих с отцовским наследством, которого легко облапошить».

Машины там продавались не по одной, а партиями по три-четыре штуки. Непосвящённым было невдомёк, что в лоты включались «машины-призраки», которые в конце дня «выкупались» по цене ниже стартовой. Для успеха в этой дерзкой афере требовалось непроницаемое выражение лица, стальные нервы и любовь к азартным играм.

— Тебе дали на одну машину меньше, — шепнул как-то в конце сессии один наблюдательный торговец.

Экклстоун терпеть не мог, когда его ловили с поличным: тем самым он демонстрировал слабость. Чтобы выжить, нельзя проявлять жалости — даже к себе.