Формирование личности ребенка в общении - [19]

Решающее значение социальных воздействий взрослого в деле возникновения и развития у детей потребности в общении подтверждается многими нашими экспериментами.

Так, в своей статье (Развитие общения…, 1974) мы сравнивали развитие у воспитанников дома ребенка комплекса оживления. При этом выяснилось, что в условиях систематического общения со взрослыми (Э–группа) комплекс оживления у детей возрастал дольше и достигал максимума не в 3 мес. 7 дн., как у их ровесников из К–группы, а в 4 мес. Максимальная интенсивность комплекса оживления у этих детей также была значительно больше (222,1 усл. ед. против 149,6 в среднем по двум группам). Преимущество детей, получивших дополнительные коммуникативные воздействия взрослых, особенно ярко выступило при сравнении длительности вокализаций и интенсивности двигательного оживления. Влияние занятий общением было сильнее всего у детей, имевших к началу их возраст 2 мес., и ослаблялось у детей постарше, которым к началу занятий уже исполнилось 4 мес.

Описанные опыты показали, что в условиях, когда взрослый систематически обращался к нему как к личности, к любимому партнеру по общению, коммуникативная деятельность младенца бурно расцветала, что можно считать проявлением у него потребности в общении. А ведь экспериментатор не участвовал в уходе за ребенком и не удовлетворял его первичные нужды!

Г. Х. Мазитова (1977) привлекала к опытам три группы детей: младенцев из семьи, имеющих родных, и две группы воспитанников из дома ребенка – сирот и детей, имеющих родителей, которые посещали их примерно раз в 3 мес. Она установила, что дети с родителями независимо от того, где они воспитывались – в семье или в доме ребенка, имели высокие и близкие между собой показатели общения (латентный период вступления в общение у них был мал, а количество ответных реакций и инициативных действий, их интенсивность и частота высоки); показатели сирот резко от них отставали. Г. Х. Мазитова делает вывод о том, что энергетическая характеристика коммуникативной деятельности детей сильно зависит от отношений ребенка с близкими взрослыми и решающее значение имеет то, что родители значительно чаще, чем персонал дома ребенка, обращаются к ребенку как к субъекту ухода. Описанные выше факты также можно считать аргументом в пользу тезиса о решающем влиянии «личностных» воздействий взрослого на развитие коммуникативной деятельности и побуждающей ее коммуникативной потребности у детей.

Наконец, особое положение коммуникативной потребности детей среди других нужд, в том числе и тех, на основе которых она родилась, подтверждают наши исследования, где она сопоставлялась с потребностями другого рода. Изучение развития звуковысотного (М. И. Лисина, Т. К. Мухина // Развитие восприятия…, 1966) и фонематического слуха детей (М. И. Лисина, М. Лопес Гевара, 1972, 1973), а также поведения детей 1–2–го года жизни при восприятии звуков человеческой речи в сопоставлении с разнообразными иными звуками и шумами (Д. Б. Годовикова, 1969; В. В. Ветрова, 1975) показало, что уже в 1,5 мес. у младенцев появляется, а затем все более развивается избирательное отношение к звукам человеческой речи.

Аналогичные данные в связи с воздействиями уже не звуковой, как выше, а зрительной модальности также тщательно изучались в нашем коллективе. Опыты С. Ю. Мещеряковой с младенцами (Экспериментальные исследования., 1975), Л. Н. Галигузовой с детьми 2–3–го года жизни (1978) и Х. Т. Бедельбаевой с дошкольниками (М. И. Лисина, Х. Т. Бедельбаева // Общение и его влияние…, 1974; Х. Т. Бедельбаева, 1978а, б) подтвердили аналогичные сообщения Т. Бауэра (Т. G. Bower, 1966, 1975), Р. Фанца (R. Fantz, S–Nevis, 1970) и других исследователей о том, что и в сфере зрительно воспринимаемых воздействий соблюдается правило первоочередной и преимущественной ориентировки ребенка на «социальные», то есть исходящие от взрослого, сигналы. Мы объясняем эти факты с точки зрения иерархии потребностей (М. И. Лисина, В. В. Ветрова, Е. О. Смирнова // Общение и его влияние., 1974). По–видимому, предпочтительное отношение детей к воздействиям, исходящим от человека, можно рассматривать как свидетельство положения коммуникативной потребности в верхней части этой иерархии (A. Pick, D. Frankel, L. Hess, 1975).

Выше мы говорили о рождении потребности ребенка в общении со взрослыми. Но в последующие годы у детей появляется также стремление общаться друг с другом.

Как рождается эта новая коммуникативная потребность?

Для ответа на этот вопрос мы обратились сначала к научной литературе. В советской детской психологии природа потребности детей в общении друг с другом исследована мало и главным образом начиная с подросткового возраста (Д. Б. Эльконин, Т. В. Драгунова // Возрастная и педагогическая психология, 1973; В. Н. Лозоцева, 1978; Н. Э. Фокина, 1978). Для маленьких детей вопрос о ее природе либо не ставится, либо «решается» тавтологически со ссылкой на ставшие знаменитыми слова 6–летнего мальчика, обращенные к матери: «Мне надо ребенков, а ты не ребенок». Впервые их привел Е. А. Аркин (1968), а потом их часто цитировали B. C. Мухина (1975), Я. Л. Коломинский (1976) и многие другие. Но из слов мальчика нельзя понять, почему ребенку нужны другие дети и зачем они ему требуются.