Форма жизни - [26]
Где-то посреди Атлантики эта умственная заноза оформилась в мысль: «Амели Нотомб, ты сама-то понимаешь, что делаешь?» – «Полноте, я взрослый человек, отвечающий за свои поступки, решила навестить американского друга, что такого?» – лицемерно ответила я своему внутреннему голосу. «Лукавишь! А правда в том, что ты все та же, какой была в восемь лет: до сих пор думаешь, что тебе дана магическая сила, воображаешь, будто стоит тебе коснуться Мелвина Мэппла, и он излечится от ожирения!» Я заткнула уши. «Правильно, ты еще не облекла это в слова, речевые центры у тебя рациональны, а тут говорит подкорка: ты веришь, что спасешь Мэппла, хоть и не знаешь как. Иначе за каким, скажи, бесом ты летишь в Соединенные Штаты, чтобы повидать всего-навсего одного из множества корреспондентов?» – «Потому что мне симпатичен этот человек, который, по крайней мере, не говорит околичностями». – «Ты летишь через Атлантику из-за отсутствия околичностей? Ну и умора!» – «Нет. Это величайшая редкость – отсутствие околичностей. Я готова на многое во имя семантических убеждений. Язык для меня – высшая ступень реальности». – «Высшая ступень реальности – встретить на складе шин в Балтиморе страдающего ожирением мифомана. Что место, что общество – мечта, да и только. И все это ради отсутствия околичностей. Если однажды тебе попадется корреспондент из Внешней Монголии, который, единственный из своего народа, не делает ошибок в согласовании времен сослагательного наклонения или имеет оригинальную концепцию непереходности глаголов, ты отправишься к нему в Улан-Батор?» – «Чего ты хочешь добиться этими шутовскими доводами?» – «А ты чего хочешь добиться своей поездкой? Почему ты думаешь, что твое присутствие чудесным образом поможет бедолаге? Если он сам хочет выкарабкаться, что не факт, то уж точно не ты в состоянии разрулить его ситуацию. Ладно бы ты просто теряла время, это еще куда ни шло. Но ты подумала, как неловко будешь себя чувствовать в его обществе? Вам было о чем писать друг другу, ладно, допустим, но что вы можете друг другу сказать? Тебя ждут долгие часы молчания с глазу на глаз с этим жирдяем, в аэропорту, потом всю дорогу в поезде, потом в такси и наконец у него дома. Сущий ад. Не зная, о чем говорить, ты будешь невольно таращиться на его жиры, он это заметит, вам обоим будет скверно. Зачем ты подвергаешь этому себя? А его – за что?» – «Кто сказал, что будет именно так?» – «В самом деле, может быть и куда хуже. Ты встретишься с программистом, который десять лет ни с кем не разговаривал, кроме рассыльного из пиццерии. К тому времени как вы доберетесь до Балтимора, ему будет так худо, что он усядется за свой компьютер и больше не взглянет в твою сторону. У парня клиника, да ты и сама не лучше, раз сорвалась и полетела к нему. Ты попала в чудовищный переплет. Выпутывайся теперь как знаешь, дурья башка».
Безжалостный голос умолк, оставив меня один на один с непреложным фактом: я совершила ошибку. Да, лететь в Америку было большой глупостью, теперь я это понимала. Что же делать? Пути назад нет. Как помешать самолету прибыть по назначению? Как не выйти из аэропорта через дверь, за которой ждет Мелвин Мэппл? Невозможно!
По проходу прошла стюардесса, раздавая бледно-зеленые листки, которые получает каждый, кто собирается ступить на американскую землю, будь то хоть на час. Тех, кто видит их впервые, неизменно умиляют вопросы, на которые надо отвечать: «Состоите ли вы или состояли в прошлом в террористической группировке?»; «Имеете ли вы при себе ядерное или химическое оружие?» – и другие не менее удивительные, с клеточками «да» и «нет», нужную зачеркнуть. Все пассажиры при виде этих анкет хохочут и говорят своим спутникам: «А что будет, если я зачеркну “да”?» И всегда находится кто-то, чтобы решительно их урезонить: «С госбезопасностью США шутить не рекомендуется». Что в конечном счете удерживает от искушения даже самых бесшабашных.
Я знаю наизусть эти зеленые бумажки и собралась было заполнить их как обычно, но вдруг мне пришла в голову мысль: «Амели, у тебя есть только одна возможность избежать встречи с Мелвином Мэпплом: зачеркнуть не те клеточки. Тебя возьмут прямо в аэропорту и передадут в руки американского правосудия. Что ты предпочитаешь? Поездку из Вашингтона в Балтимор в обществе жирного мифомана или крупные неприятности с полицией США?»
Впервые в жизни я поставила себе подобный ультиматум. Я посмотрела в иллюминатор: нахмурившееся небо уже догадалось о моем выборе. Решение пришло само собой, это было за гранью разумного. В каком-то экстазе я совершила величайшее в своей жизни сумасбродство: напротив вопроса «Состоите ли вы в террористической группировке?» зачеркнула «да». Головокружительно. Я зачеркнула «да» напротив вопроса «Имеете ли вы при себе ядерное или химическое оружие?» Убийственно. И так далее. Едва сознавая, что делаю, в полном раздрае я зачеркивала все «да», одно другого самоубийственнее. Наконец, поставив свою подпись под актом самооговора, делавшим меня врагом общества № 1 на планете Земля, я вложила его в свой паспорт.
На этом этапе было еще не поздно дать задний ход. Подозвать стюардессу и попросить новый зеленый бланк взамен испорченного. Порвать абсурдный документ – и я снова чиста перед законом.
Разговоры с незнакомцами добром не кончаются, тем более в романах Нотомб. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада.Перевод с французского Игорь Попов и Наталья Попова.
«Словарь имен собственных» – один из самых необычных романов блистательной Амели Нотомб. Состязаясь в построении сюжета с великим мэтром театра абсурда Эженом Ионеско, Нотомб помещает и себя в пространство стилизованного кошмара, как бы призывая читателяне все сочиненное ею понимать буквально. Девочка, носящая редкое и труднопроизносимое имя – Плектруда, появляется на свет при весьма печальных обстоятельствах: ее девятнадцатилетняя мать за месяц до родов застрелила мужа и, родив ребенка в тюрьме, повесилась.
Знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Претекстат Tax близок к смерти. Старого затворника и человеконенавистника осаждает толпа репортеров в надежде получить эксклюзивное интервью. Но лишь молодой журналистке Нине удается сделать это — а заодно выведать зловещий секрет Таха, спрятанный в его незаконченном романе…
Блистательная Амели Нотомб, бельгийская писательница с мировой известностью, выпускает каждый год по роману. В эту книгу вошли два последних – двадцать девятый и тридцатый по счету, оба отчасти автобиографические. «Аэростаты» – история брюссельской студентки по имени Анж. Взявшись давать уроки литературы выпускнику лицея, она попадает в странную, почти нереальную обстановку богатого особняка, где ее шестнадцатилетнего ученика держат фактически взаперти. Чтение великих книг сближает их. Оба с трудом пытаются найти свое место в современной жизни и чем-то напоминают старинные аэростаты, которыми увлекается влюбленный в свою учительницу подросток.
Любить так, чтобы ради любви пойти на преступление, – разве такого не может быть? А любить так, чтобы обречь на муки или даже лишить жизни любимого человека, лишь бы он больше никогда никому не принадлежал, – такое часто случается?Романы Амели Нотомб «Преступление» и «Ртуть» – блестящий опыт проникновения в тайные уголки человеческой души. Это истории преступлений, порожденных темными разрушительными страстями, истории великой любви, несущей смерть.
В своих новых романах «Тайны сердца» и «Загадка имени» Нотомб рассказывает о любви, точнее, о загадочных тропах нелюбви, о том, как это откликается в судьбах детей, обделенных родительской привязанностью. «Тайны сердца» (во французском названии романа обыгрывается строка Мюссе «Ударь себя в сердце, таится там гений») – это жестокая сказка о судьбе прелестной девочки по имени Диана, еще в раннем детстве столкнувшейся с ревностью и завистью жестокой матери, которая с рождением первого ребенка решила, что ее жизнь кончена.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
Знаменитый писатель, давно ставший светским львом и переставший писать, сатанист-подкаблучник, работающий на мебельной фабрике, напористый нувориш, скакнувший от темных делишек к высшей власти, поп-певица – ревностная католичка, болгарский шеф-повар – гипнотизер и даже советские спортсмены, в прямом смысле слова ушедшие в подполье. Что может объединить этих разнородных персонажей? Только неуемная и язвительная фантазия Амманити – одного из лучших современных писателей Европы. И, конечно, Италия эпохи Берлускони, в которой действительность порой обгоняет самую злую сатиру.
Маленький университетский городок в Альпах охвачен ужасом: чудовищные преступления следуют одно за одним. Полиция находит изуродованные трупы то в расселине скалы, то в толще ледника, то под крышей дома. Сыщик Ньеман решает во что бы то ни стало прекратить это изуверство, но, преследуя преступника, он обнаруживает все новые жертвы…
«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».
Любовь живет три года – это закон природы. Так считает Марк Марронье, знакомый читателям по романам «99 франков» и «Каникулы в коме». Но причина его развода с женой никак не связана с законами природы, просто новая любовь захватывает его целиком, не оставляя места ничему другому. Однако Марк верит в свою теорию и поэтому с затаенным страхом ждет приближения роковой даты.