For сайт «Россия» - [47]

А скорость света в вакууме – предельная скорость в природе. Получится эдакая «Формула-1» только для мозга и души. И каждый покажет, на что способен. И станут понятны его константы, принципы».

Размышления астрофизика Широковой обо всем и не о чем прервал телефонный звонок.

– Медвежонок, как ты? – раздался заботливый голос Щегловой.

– Я прекрасно, всячески нарушаю безобразие – сижу на подоконнике, пью кофе и курю.

– Так-так, – защебетала подруга, – из всего перечисленного мне не нравится место твоего расположения.

– Не переживай, усадив именно сюда свою «пятую точку», я размышляю о том, как хорошо, что в жизненной «теории всего» наша дружба не требует доказательств, что она не теоретическая, а самая практическая.

– Ааааа, это позитивные мысли. Надеюсь, к завтрашнему дню ты останешься в такой же колее.

– Ага, если не лучше.

– Тогда до встречи, у тебя буду к полудню.

Вера просидела еще какое-то время на подоконнике. Она любила так делать, потому что в эти минуты чувствовала свою невесомость, свободу. Часам к трем ночи Широкова отправилась в постель, уснула сразу, без оглядки и снов, просто тихо и глубоко провалилась в небытие.

Как и обещала, Щеглова явилась во вторник и в указанное время. При ней были все необходимые атрибуты: бутылка коньяка, пакет с продуктами из ближайшего супермаркета в левой руке и большая, почти в ее рост, физическая карта мира в правой. Они даже поздоровались не сразу, а некоторое время помолчали, глядя друг другу в глаза. Штаб-квартиру для обсуждения ближайших стратегических планов, а также тактик для их реализации было решено устроить в гостиной, а не в кухне. Поэтому все необходимое – коньяк и рюмки к нему, а так же закуска расположились на черном маленьком столике, почему-то именуемом «журнальным».

– Начинай все по порядку, – строгим тоном отдала указание Щеглова.

– Ларчик, даже не знаю, как сказать…

– Слушай, слушай, я, конечно, многое могу понять без слов, но… я же все-таки не телепат! Давай, рассказывай, как есть.

– Начинаю с главного. Ко мне в дверь постучали. Заметь, именно постучали, а не позвонили. А так делал…

– Помню, помню – твой японский гений от физики.

– Да. И это меня удивило, – Вера сидела в кресле как обычно, поджав ноги, и выглядела так, словно пыталась вся собраться в клубок, сконцентрироваться. Она последовательно рассказала о полученном конверте.

– Интересное дело разворачивается, Верунька. А причем здесь география-матушка?

– Ты не дослушала. Среди прочих документов были те, которые напоминают контурные карты, помнишь, как на школьных уроках? Вот я и подумала, что нужно подробнее разобраться.

– А больше там ничего не было? Письма, например?..

– Было. С теми же высокопарными и идеалистическими напутствиями и надеждами. Впрочем, Мичи искренне такой. Надеюсь, ты меня поймешь, почему я хочу дать ход его идеям.

– Понимаю, понимаю. Продолжить, увековечить.

Они снова замолчали. Щеглова смотрела пристальным взглядом пронзительных зеленых глаз и, к счастью, признаков безумия у подруги не обнаруживала.

– Сейчас я покажу тебе эту странную папку. Мне нужно понять, по какому признаку отмечены точки на картах, какие могут быть между ними взаимосвязи. – Широкова приободрилась, в глазах блеснул интерес. Она встала и направилась к длинному, во всю стену, книжному шкафу. Не дойдя до него, она споткнулась и неловко ударилась.

– Ой, осторожнее! Осторожнее!

Вера скривила гримасу, скорее обиженную, нежели отражающую боль.

– Это я вчера не убрала на полку книгу, после того, как почитала. А зря. – Она подхватила научные труды, собираясь вернуть на место.

– Подожди, подожди! Это кто на пути попался? Надо же, Дмитрий Дмитриевич Иваненко! Ох, Широкова, не думала, что нас с тобой будет один мужчина интересовать.

– Ларчик, ты что имеешь в виду? – Вера недоумевающе переводила взгляд с книги на подругу.

– Как я тебе сказала, я была в Питере. Общалась с ребятами из арктической экспедиции. Они рассказали мне много интересного. Например, – Щеглова кивнула в сторону научных трудов, – об одной интересной теории, которую выдвинул физик Иваненко. Вернее, все началось с немецкого геофизика по имени Отто, а вот фамилию запамятовала. Сейчас просто увидела фамилию человека, о котором недавно была речь, вот и вспомнила.

– И в чем суть?

Вера снова сидела в кресле с интересной и злополучной книгой на коленях, потирая большой палец на ноге, которому, собственно, и досталось.

– Всех сейчас не припомню, много физиков и геологов согласны с теорией расширяющейся Земли. Правда, и противников у них не мало. Суть в том, что ядро Земли, от которого нас, на минуточку, отделяет тысяч пять километров, и оно стремится расшириться. Кстати, геофизик Эдьед считал, что ядро представляет собой остаток сверхплотного звездного вещества. Ну, это уже твоя астрофизическая вотчина, дорогая. Да, так вот, суть теории в том, что когда-то Земля практически не имела ни океанов, ни морей, а все материки были сомкнуты вместе, а не разбросаны по свету. Короче, был такой плотненький и тяжелый шарик Земля. А потом начал расти, стал чуть легче, но объемнее.

– Я, конечно, в курсе этой теории. Могу продолжить список ученых, кому мысли об этом не давали покоя. Но ты заострила свое внимание на Иваненко.