For сайт «Россия» - [38]

– Рискованная ты девушка, Пироваева. И зачем ты решила в лихую казачку поиграть?..

– Не играла, такая и есть, – прошептала она в ответ. – Голова кружится и очень тошнит, наверное, сотрясение.

– Не мудрено, – ответил фельдшер, повертев в руках камень, лежавший рядом с головой девушки. – Слава Богу, чуть-чуть не долетела до острого угла булыжника.

Санитары уже внесли носилки в машину и махнули Ивану Петровичу, показывая боевую готовность отправиться в путь.

– Это серьезно? – заминаясь, спросил мужчина.

– Как знать, будем надеяться, что все обойдется. – Прочитав беспокойство за девушку во взгляде не только коневода, но и его подопечного, фельдшер пообещал, что при первой возможности Катя позвонит и отчитается о состоянии своего здоровья.

Карета скорой помощи, как и полагается, отправилась в больницу на максимально доступной скорости и с мигалкой.

– О, торжественно, – пошутила Пироваева.

– Ты все не унимаешься! Лежи уже, сейчас тебя точно «раз-раз и на матрас».

– Да уж, ни дня без дорогой больницы. Правда, теперь в другой роли.

Говорила Катя с некоторым усилием, но умирающим лебедем уже не выглядела. При попадании колес автомобиля в ямку или подскоке на очередной кочке, девушка корчилась от боли в ноге. Неожиданно они оказались в пробке. Там и тогда, когда это было почти невероятным. Пустяковая ситуация «встретивших» друг друга автомобилей стала причиной неразберихи в движении. Ждали приезда ГИБДД. Но Иван Петрович посчитал вредным для своей пациентки лишнее промедление. Он вышел из машины и направился к водителю автомобиля, который преградил им дорогу, но к происшествию отношения не имел, с просьбой подвинуться немного, что на глаз казалось вполне исполнимым. Машины стояли не стройными рядами, а витиеватыми спиралями, совершенно нелепо и безобразно, казалось, что все сложившееся сейчас на дороге не имеет здравого объяснения. Вот эту ситуацию и хотел исправить фельдшер. Как только он обогнул карету скорой помощи, послышался удар, звон битого стекла и заглохший гудящий сигнал. На шум выбежали санитары. Они подхватили израненного коллегу с капота неожиданно выехавшего автомобиля. Удар был лобовым и мощным, Иван Петрович трагически неловко поранил голову. Санитары – молодые люди крепкого телосложения – попросили «Дорогу!» таким тоном, что свободная колея тут же организовалась. Фельдшер был в сознании, когда его внесли в машину.

– Катя, Катя, позвони своему коню, он у меня так и стоит перед глазами виноватый, позвони потом…, у тебя всегда хорошо получалось ходить конем, даже в окончании… партии… сложной. – Последние слова Иван Петрович просипел в окровавленный висок девушки. Она вздрогнула, чувствуя знакомый холодный шелест, окутывающий все тело, когда рядом с тобой уходит человек из жизни. Она взяла его за руку. Он сам закрыл глаза и только выдохнул, больше не набрав воздуха в легкие.

* * *

Ка-Пир:

…Как ты там ни прыгай,

Но для каждого из нас

Жизнь – загадочная книга —

Издается только раз.

(Шефнер)

06.01.2011 г.

Сочельник. Самая волшебная ночь в году. И бывает же так: находишь себя тогда, когда кого-то потерял…

Нет, я, конечно, не оправдываю столь высокую цену опыта. Но… разве нам решать, что ценно, а что бесценно? И, знаете, все, кто меня услышит? Я для себя поняла, что нам и решать! Ведь у каждого из нас есть время, которое мы ценим или не очень, распоряжаемся им по-своему, заполняем его тем, что считаем полезным и приятным, но пока оно есть, каждый сам и решает, сам расставляет приоритеты. А когда времени уже не остается, или его уже нет вообще (поверьте, друзья, я как врач точно знаю, что может значить одна минута, три и критические семь). Тогда секунды разливаются в года, а десяток секунд – в десятилетие. Это ни с чем не сравнимое ощущение. Никогда и не помышляла о работе в интенсивной терапии, а выбрала для себя вполне спокойную обычную терапию. Но его величество Случай все изменил. С тех пор прошло пять с лишним месяцев, и теперь, когда вихрь перемен уже успокоился, я могу спокойно оглянуться на свое недавнее прошлое и сделать выводы.

Время действительно относительно: по эмоциональным ощущениям мне кажется, что прошла половина жизни. У меня в двадцать шесть появились седые волосы… А по календарю прошло всего пять с небольшим месяцев.

Началось все с того, что, привезя в морг тело, я вдруг обнаружила, что… на каталке не покойник, а еще живой человек! Сюжет, конечно, достойный банального триллера. Начала делать искусственное дыхание, далее реанимационные мероприятия, одним словом, спасли, как говорится, вернули с того света.

Или началось все раньше, когда мы с молодым коллегой (он студент и подрабатывает на «скорой») полночи обсуждали каково это: когда на твоих глазах человека покидает жизнь, когда твои руки чувствуют, как слабеет, а затем тяжелеет его тело.

Важнее то, что случилось после. Если кратко, то так: я упала с лошади, смертельная травма головы была в нескольких сантиметрах от меня. По вызову приехал мой коллега. Не тот, который переживал смерть пациента, а другой, матерый фельдшер. Никогда не забуду его глаза: они всегда влажные, казалось, любое сентиментальное событие может растрогать его до слез. Но он никогда не плакал. Пока он вез меня с переломанной конечностью и пробитой головой без угрозы для жизни, мы попали в пробку. Выйдя проучить наглых водителей, не желавших пропустить машину «скорой», по чудовищному стечению обстоятельств, был сбит подъезжающей машиной. Это роковое событие повергло меня в шок на несколько месяцев. Сколько ни билась психолог надо мной, все было тщетно. Пока я зализывала физические раны, пришлось поразмышлять над душевными. У меня вдруг выстроилась страшная причинно-следственная цепочка: сначала я вернула к жизни пациента, направленного в морг, затем сама чуть Богу душу не отдала, но осталась жить и тут же Иван Петрович (так звали обладателя плачущих глаз) погиб. Странный, странный клубок из жизни и смерти. Эти две нити так плотно переплелись в моей жизни… Я терзалась мыслью: «Почему?» Почему все так произошло? Неужели чудо возвращения к жизни пациента стало пусковой кнопкой для дальнейших событий? Может быть, все это мистический флер, навеянный мне депрессией. Ведь еще один человек уходил, взяв меня за руку. Уходил навсегда.