For сайт «Россия» - [24]

«Громче что ли их настроили?..»

Солнце яркой и палящей сетью укрыло город. Красные стены Кремля жаркими объятиями укрывали тайны прошлого и будущего. Стрелки и цифры на часах Спасской башни блестели золотом, отражая и усиливая дневной свет. Подойдя к парадным воротам Кремля, Юрий увидел леса, на которых мужчина средних лет в темной футболке кропотливо работал инструментом. Как показалось ему снизу, реставратор был очень сосредоточен; две вертикальные линии, прочерченные глубокими бороздками на его лбу, то стремились друг к другу, то расходились, и тогда лицо выглядело не так сурово. Мужчина – брюнет с небольшой бородкой – отклонился немного в сторону, и взгляду Вешневода открылась потертая временем и событиями икона, блеклая в огне солнечных лучей, но сохранившая силуэты Спасителя и двух святых, припавших к его ногам. Реставратор, видимо, почувствовав пронзительный взгляд, обернулся. Увидев молодого парня, внимательно следящего за его работой, мастер просто и добродушно улыбнулся. Юрий тоже ответил ему улыбкой и, ни слова не сказав, пошел в сторону набережной.

До поезда оставалось несколько часов. Настроение было отличным, в молодой голове четких планов не было, но Юрий знал, что нескучно проведет время у родителей. Было важно приехать именно в эти дни – в начале июля. У них с отцом традиция – поминать деда, в день его «второго рождения», он фронтовик, участник битвы на Курской дуге. А так же обязательно отмечать день, когда, победив в этом знаменательном сражении, советские войска двинулись на запад.

Побродив некоторое время по городу, Юрка спустился в метро и с «Новокузнецкой» направился на вокзал. Раньше времени приезжать не хотелось: давиться в толпах людей с чемоданами не имелось никакого желания, а потому он точно рассчитал необходимое время на дорогу. Переступив черту, разделяющую обычный плацкартный вагон, который как верный друг может увезти тебя в любые дали и стационарной платформы, молодой военный почувствовал окрыляющую свободу. Она понятна тем, кто вскакивает в вагон в последние минуты и в такой момент ноги, которые только что торопились, еще по инерции тянутся делать шаги, а движение теперь переходит от тебя к поезду. И теперь, относительно серой пыльной платформы с плавящимся от жары асфальтом, поезд движется и ты вместе с ним, а ты относительно поезда вроде бы и не движешься… И тут даже если ты не романтик, все равно попадаешь под власть магии дороги, наступает время, когда можно подумать обо всем и ни о чем. Ну, а плотная духота вскоре будет разбавлена свежим воздухом, новым ветром.

Приезжая домой, курсант очень любил момент, когда, вставив ключ в замок, он сам открывал дверь. Отец специально поменял старый замок в прошлом году во время побывки сына, чтобы успеть выдать ему новый ключ. Это был негласный и не обсуждаемый в семье ритуал. Просто Юрий очень ценил то ощущение, когда сам открываешь дверь домой и можешь сделать это в любую минуту, даже если явишься неожиданно, без предупреждения – ведь ты же дома! И ощущение всегда открытого тебе дома было приятным. Родной Пятигорск этой осенью отметит 230-летие, но обаяние города и привлечение новых людей в его жизнь, а значит и новых историй, делает его схожим с юношей.

– Как, Златоглавая? – вытянув руку для приветствия, спросил отец, боевой офицер в отставке.

– Блистает!

– А в новостях передали, что открыли иконы, найденные на Спасской и Никольской башнях. Будут реставрировать. Говорят, это сродни чуду. Видел его на своем любимом замке? – Отец подмигнул, припомнив сыну, как тот в детстве называл Кремль.

– Да, я видел, что идут какие-то ремонтные работы, – кивнул Юра. – А где мама?

– По причине твоей неопределенности прибытия, она позволила себе уехать на пару дней. Подружки звали, и, как ты понимаешь, я только «за», пусть развеется, а мы тут по-мужски время проведем.

– Уверен, что мамина забота присутствует даже в ее отсутствие – еды наверняка оставила нам на неделю, – предположил будущий офицер, вынимая из холодильника судки, кастрюльки и сковородки.

– Эх, ты!.. На что купился…

– Хмм, мама ведь бескорыстно, я же не у врага на пряники позарился, – хмыкнул в ответ Юрий. Он всегда отвечал и, когда обстоятельства того требовали, был острым в словах и прямолинейным в высказываниях. Его молодое тело окрепло, и сейчас он походил на птенца, который недавно встал на крыло, но уже очень гордился своими «летными часами».

Александр Васильевич потрепал сына по коротко стриженой голове, похлопал по плечу. Он был доволен сыном, тот радовал его и своими учебными успехами и достойными взглядами на жизнь в целом.

– К деду на могилу завтра или как обычно?

– Нет, завтра же пятое число, поедем как обычно.

– Знаешь, сынок, я, если честно, в некоторых вопросах категорически отказывался понимать отца. Конечно, я знаю сталинскую эпоху по книгам, а он был очевидцем и участником событий. Но… Право же, я всегда удивлялся его спокойному порицанию: «Не суди Сталина. Помни: не суди, да не судим будешь. Ты многого не знаешь из того, что нам пришлось пройти. Это тяжелая страница истории. И не дай Бог вам, наследникам Великой Победы, узнать ее цену…». Когда вспоминаю эти слова, у меня до сих пор холодеет спина от отцовского взгляда, в котором совершенно точно читалась абсолютная решимость и готовность на ВСЕ, – на последнем слове Александр Васильевич сделал сильное логическое ударение и присел на стул рядом с сыном.