Фонтаны рая - [28]

В этот момент его мечта рухнула. На мгновение Морган прирос к месту, затем кинулся обратно в отель, позабыв о красоте ночи. Вскоре он уже стоял в кабине связи с глобальным информационным центром, один на один со всеми человеческими знаниями.

В студенчестве Морган выиграл не одно соревнование по скоростному поиску информации, первым отвечая на запутанные вопросы, составленные изобретательными до садизма судьями. («Каково было количество атмосферных осадков в столице самого маленького государства в день, когда в бейсбольном матче студенческого первенства было набрано наибольшее число очков?» — этот вопрос Морган вспоминал с особенной нежностью.) Его сноровка с годами еще увеличилась, к тому же сейчас он задавал совершенно прямой вопрос. Через тридцать секунд дисплей выдал ответ.

Морган с минуту смотрел на экран, затем недоуменно покачал головой.

— Этого они проглядеть не могли, — пробормотал он. — Но как же они выкрутятся?

Морган нажал кнопку «бумажная копия» и забрал тонкий листок в комнату, чтобы как следует его изучить. Но что изучать? Проблема была ужасающе очевидной. Неужели Морган просто не видит столь же очевидного решения? Тогда поднять вопрос — значит выставить себя на посмешище. Однако другого выхода нет…

Морган взглянул на часы, полночь уже миновала. Но откладывать нельзя.

К облегчению Моргана, министр сразу ответил.

— Надеюсь, я вас не разбудил? — сказал Морган не совсем искренне.

— Нет, мы вот-вот приземлимся в Гагарине. В чем дело?

— В десяти тератоннах, движущихся со скоростью два километра в секунду. Ваша внутренняя луна, Фобос. Этот космический бульдозер будет проходить в районе лифта каждые одиннадцать часов. Я не делал точных подсчетов, но раз в несколько дней столкновение неизбежно.

На другом конце линии воцарилось молчание. Наконец министр произнес:

— Этот вопрос мог прийти в голову даже мне. Значит, у других есть и ответ. Возможно, придется отодвинуть Фобос.

— Он слишком тяжел.

— Я должен связаться с Марсом. Запаздывание сигнала сейчас двенадцать минут. Ответ будет в течение часа.

«Да, — подумал Морган. — И пусть он будет хороший… раз уж я берусь за эту работу».

20. ВЕРООТСТУПНИК

Ближе к вечеру, когда жара спала, преподобный Паракарма начал спуск. К наступлению ночи он достигнет верхнего приюта для пилигримов, а на следующий день вернется в мир людей.

Маханаяке Тхеро его не удерживал и никак не показал своих чувств.

Лишь произнес нараспев:

— Все на свете преходяще, — попрощался и благословил.

Преподобному Паракарме, которого некогда звали доктор Чом Голдберг и скоро снова будут так звать, было бы очень трудно объяснить мотивы своего поступка. Но он знал, что делает правильно.

В монастыре Шри Канды он нашел душевный покой, но этого оказалось мало. Его математический ум не мог смириться с неопределенным отношением ордена к богу: равнодушие к вопросам веры казалось ему хуже откровенного неверия.

По-видимому, в жилах Голдберга текла кровь раввинов. Подобно многим своим предшественникам, Голдберг—Паракарма искал бога при помощи математики; его не смущало открытое Куртом Геделем существование недоказуемых теорем, которое потрясло научный мир в начале XX века. Он не понимал, как можно рассматривать глубокое и прекрасное в своей простоте равенство Эйлера: e(i + 1) = 0, не задаваясь вопросом о том, чей необъятный интеллект создал вселенную.

В свое время Голдберг прославился новой космогонической теорией, которая просуществовала десять лет, прежде чем ее опровергли, и был провозглашен вторым Эйнштейном. Но главное было не это. Он сумел получить выдающиеся результаты в метеорологии и гидродинамике, которые давно уже считались мертвыми, не таящими неожиданностей науками. Сейчас его данный свыше талант вновь пробудился, предстоит колоссальная работа, а нужных для нее орудий нет в стенах монастыря Шри Канды.

И вот, как новый Моисей, несущий с горы законы, которым суждено изменить судьбы людей, преподобный Паракарма спускался в мир, покинутый им 10 лет назад. Он был слеп к красотам земли и неба, окружавшим его, ибо они не могли сравниться с той, лишь одному ему доступной красотой, которую он видел мысленным взором в армии уравнений, проходящих победным маршем у него в голове.

Гидродинамика и микрометеорология. Голдберг не напрасно занимался этими науками. Он даже не испытывал уже острой враждебности к Ванневару Моргану. Сам того не подозревая, инженер «включил зажигание», он тоже был, пусть слепым, но орудием бога. Он проиграл дело, но Шри Канда еще под угрозой: суд всегда может пересмотреть свое решение. Значит, храм нужно защищать. Любыми средствами. А вернет ли Голдберга судьба под безмятежный монастырский кров или нет, не имеет значения.

Храм надо спасти, и спасет его он, Голдберг. Так будет, ибо так предначертано.

21. РУССКАЯ РУЛЕТКА

— Да, я бы мог догадаться, — сказал министр, — что это есть в одном из тех приложений, которые я никогда не читаю. Но ладно. Вы познакомились со всеми материалами, и я жду ответа. Меня, честно говоря, эта проблема ужасно беспокоит.

— Решение гениально простое, — сказал Морган. — Я обязан был найти его сам.