Фонтаны рая - [25]

— Как дела? — спросил Уоррен Кингсли, заместитель и давний друг Моргана, когда они остались вдвоем.

— Неважно. До сих пор не могу поверить, что нам мешает эта нелепость. Что говорят юристы?

— Все зависит от решения Международного суда. Если суд признает, что проект необходим обществу, монахам придется потесниться… В противном случае ситуация осложняется. Может, устроить им небольшое землетрясение?

Членство Моргана в Совете Тектоники служило предметом вечных шуток.

Тектоники так и не нашли (к счастью для человечества) способа управлять землетрясениями. Впрочем, они никогда и не ставили такую задачу. Люди научились лишь надежно предсказывать землетрясения и слегка снижать их разрушительную силу.

— Я обдумаю ваше предложение, — сказал Морган. — А как насчет главного?

— Смотрите сами.

В комнате погас свет. Над ковром повис земной шар, покрытый сеткой координат. От него примерно на высоту человеческого роста вверх шла светящаяся нить орбитальной башни. Ряды букв и цифр возникали прямо в воздухе — скорости, ускорения, массы…

— Скорость воспроизведения в пятьсот раз больше нормальной. Начали. Невидимая сила отклоняла светящуюся нить от вертикали. Возмущение распространялось вверх, моделируя с помощью компьютера продвижение груза в гравитационном поле Земли.

— Величина смещения? — спросил Морган.

— Около двухсот метров. Дойдет до трехсот, прежде чем…

Нить оборвалась. Ленивым замедленным движением, имитировавшим скорости в тысячи километров в час, обе части перерезанной надвое башни отдалялись друг от друга — одна склонялась к Земле, вторая, вращаясь, устремилась в космос… Но воображаемую катастрофу, порожденную мозгом компьютера, уже заслонила реальная картина, преследовавшая Моргана многие годы.

Эту документальную ленту двухвековой давности он смотрел минимум 50 раз, а некоторые фрагменты изучал кадр за кадром, пока не запомнил мельчайших подробностей. Сюжет фильма обошелся штату Вашингтон в рекордную для мирного времени сумму — за каждой минутой съемок скрывались миллионы долларов.

Бесстрастный объектив запечатлел изящный (чересчур изящный!) мост, переброшенный через каньон, и одинокий автомобиль, остановленный на полпути испуганным водителем. Неудивительно — с мостом происходило нечто неслыханное во всей истории техники.

Казалось невероятным, что тысячи тонн металла способны на такое: со стороны мост казался не стальным, а резиновым. Длинные, медленные волны высотой несколько метров бежали по массивной конструкции, делая ее похожей на разъяренную змею. Дувший вдоль каньона ветер нес в себе неслышимые колебания, возбуждавшие резонансную частоту сооружения. Вибрация постепенно усиливалась на протяжении нескольких часов, но никто не подозревал, к чему она приведет. А сейчас приближался финал, который вполне могли бы предвидеть незадачливые конструкторы.

Внезапно несущие тросы лопнули, ударив смертоносными бичами. Дорога рухнула в бездну; обломки сооружения, вращаясь, полетели в разные стороны. Даже при нормальной скорости пленки катастрофа выглядела как при замедленном воспроизведении; масштабы происходящего не с чем было сравнить. На деле все продолжалось пять секунд; по истечении этого времени мост через Такомское ущелье занял свое поучительное место в истории техники. Фотография последних моментов его жизни два века спустя висела в кабинете Моргана, снабженная надписью: «Одно из наших наименее удачных свершений».

Для Моргана это была не шутка, а постоянное напоминание о том, что неожиданность может подстерегать всюду. Когда проектировали Гибралтарский Мост, он тщательно проштудировал классическую работу Кармана о Такомской катастрофе. И урок пошел не впустую — даже при самых сильных ураганах, приходивших с Атлантики, серьезных проблем, связанных с вибрацией, не возникало, хотя дорожное полотно и смещалось на сто метров вбок — в строгом соответствии с расчетами.

Однако проектирование космического лифта было настолько дерзким прыжком в неведомое, что избежать неприятных сюрпризов было почти невозможно. Рассчитать давление ветра на его нижнюю часть не составляло труда, но следовало принимать во внимание и вибрацию, возникающую из-за движения грузов и даже под воздействием приливных сил от Солнца и Луны. При так называемом «анализе на худший случай» все эти факторы — плюс случайные землетрясения — необходимо учитывать не только порознь, но и одновременно.

— Все модели этого режима грузооборота приводят к одинаковым результатам, — сказал Уоррен. — Вибрации постепенно нарастают, затем примерно на высоте пятьсот километров происходит обрыв. Необходимо резко увеличить массу противовеса.

— Этого я и боялся. На сколько?

— На десять мегатонн.

Такую же цифру подсказывала Моргану и его инженерная интуиция. Теперь компьютер ее подтвердил. Десять миллионов тонн! Перед глазами возникла Яккагала на фоне тапробанского неба. И такую скалу надо поднять на высоту сорок тысяч километров! К счастью, это необязательно; есть и другие пути.

Морган поощрял самостоятельность своих подчиненных. Это единственный способ воспитать чувство ответственности и снять с себя часть нагрузки. И его сотрудники часто находили решения, которых сам он не видел.