Фонарик Лилька - [2]

Оглядев сквер в поисках тропинки, непохожей на каток, я заметила на скамейке парочку; на ней было зеленое пальто.

«Липатова», – узнала я.

Правда, совершенно непонятно, что Лариска могла делать в шесть утра в заледеневшем сквере. Ее электричка только в семь приходит на Ярославский вокзал. Но раз уж она все равно тусуется с каким-то мужиком, я могу ее отозвать в сторону всего на пару минут и излить душу. Мне нужно с кем-то разделить мою беду. Иначе я сойду с ума.

Приблизившись не без труда к скамейке, я обнаружила, что в зеленом пальто никакая не Липатова, а девчонка лет десяти – двенадцати. Она сидела и смотрела перед собой. Рядом с ней сидел дядька и смотрел на нее.

«Папа и дочка», – решила я и уже собиралась ползти по скверу дальше, как вдруг остановилась и снова посмотрела на эту странную парочку.

Ноги девочки были похожи на разогнутые скрепки, и ботинки настолько огромны, что в них поместились бы не только ноги девочки, но и немного кирпичной крошки, которую следовало бы подсыпать, чтобы хозяйку ботинок не сдуло ветром. Смешная шапка как мордочка медвежонка. Глазки, ушки. Сидит, смотрит на дорогу. И глаза медведя тоже смотрят на дорогу.

А вот дядька… Дядька был в коричневой куртке, в коричневых штанах и валенках. Я зацепилась взглядом за валенки. У нас, в Пушкине, можно было встретить в магазине какого-нибудь старикана в валенках, но в Москве, в нашем кафе… Я не видела.

Валенки не вязались с шапкой-медвежонком. И тем, как дядька смотрел на нее. Его взгляд мне напомнил экспонат в «Экспериментаниуме», куда меня как-то водил Серёня. Поток воздуха держит шарик. Шарик кувыркается, но на пол не падает. Взгляд дядьки держал девочку, как шарик, хотя она даже на него не смотрела.

Я взглянула на ледяную дорогу. Потом снова – на них. Девочка комкала в руках какой-то пакет. Пакет шуршал, и этот звук не давал пройти мимо.

Мне не понравилась эта парочка. Настолько не понравилась, что я решила вмешаться.

Пошарила в кармане, нашла бумажку. Осторожно шагнула к ним. Когда я подошла, девочка по-воробьиному вздернула голову и испуганно посмотрела на меня.

– Добрый день, – хрипло сказала я и протянула им бумажку, – в нашем кафе сегодня акция. Купи́те один кофе – второй полу́чите бесплатно. Вот флаер.

Я протянула флаер им обоим. Никто даже не сделал попытки взять. Дядька медленно отвел глаза от девочки. А она дернулась и задышала часто-часто.

Дядька теперь уставился на меня. У него были толстые губы, толстые щеки, и веки тоже были какими-то толстыми, а глаза странные, бутылочного цвета, как будто ничего не выражающие. Но у меня внутри застучало-заколотилось. Казалось, что смотрит, смотрит, а потом – как укусит за куртку! А девочка все дышала-дышала-дышала и даже головой дергала в такт дыханию. Я набрала воздуху, как перед прыжком в воду, и затараторила, обращаясь к девочке:

– Слушай! Ты такая красивая! А тебе никто не предлагал в рекламе сняться? Я работаю в одном агентстве. Нам как раз нужны девочки, чтобы зубную пасту рекламировать.

Я несла эту чушь, а про себя молила: «Ну скажи, мужик, скажи: «Отвалите, барышня, от моей дочери со своими идиотскими предложениями!» А лучше пусть она спросит: «Пап! Можно?» Она спросит, а я признаюсь с облегчением, что наврала, и пойду домой. Медленно, но спокойно.

Девочка молчала. И он тоже. Только смотрел на меня своими странными глазами.

– Давай? Пойдем со мной? – весело сказала я девочке. – Заодно к твоим родителям зайдем, спросим разрешения.

Дядька вдруг оглянулся. Так, как воры в фильмах оглядываются, прежде чем в квартиру войти.

«Нож достанет!» – психанула я.

Сделала один ватный шаг, схватила девочку за плечо и подняла ее.

Девочка застыла и зажмурилась. И я испугалась, что она сейчас грохнется в обморок, потом опустила глаза и увидела, что этот боров держит ее за руку. За запястье. У нее часы были на запястье. Красный резиновый ремешок виднелся под его толстыми пальцами. А другая рука борова была в кармане.

Кричать в пустом ледяном сквере было жутко да и бесполезно, но я решилась:

– Полиция! – И погромче: – Помогите!

Ухмылка. По мне пронеслась волна мурашек: у него не было двух передних зубов, и улыбался он, по-звериному растягивая толстые губы. Он вытащил вторую руку, пустую, и потянулся ко мне. Но тут мы оба повернули головы к метро: оттуда вышла тетка, за ней – двое парней в синих спортивных куртках.

Он разжал пальцы, а я дернула девочку за плечо, увлекая за собой к магазину, к аптеке, к людям. Она топала по ледяной дороге, и ноги у нее разъезжались, как у только что родившегося Бэмби.

Глава вторая Лиля

Так мы и ползли по скользкой дороге, как мухи по стеклу. Я впереди – она за мной. Я не оборачивалась, да и девчонка сосредоточилась только на своих ногах. Навстречу нам шли люди, и образ получеловека-полумедведя переставал пугать, растворялся в первых солнечных лучах. Я даже зевнула и на секунду забыла о своей спутнице, но потом снова вспомнила и спросила, когда мы добрели до светофора:

– Ну и чего?

Она вскинула на меня глаза. Серьезные, светло-голубые, а ресницы темные, как накрашенные.

– Что – чего? – тихо спросила она.