Фомич - Ночной Воин - [45]

- Эй, вы! Орясины и Дуболомы! Вы что, правда круглые идиоты?

- Не-а... - помотал головой один из них. - Мы - идиоты, но квадратные...

- А мы - длинные, - добавил Орясина.

- Но мы оба идиоты! - радостно завершили они хором.

- А жрать вы любите?

- Ага! - проревели они.

- Тогда идите жрать! Специально для вас - полное ведро!

Облизываясь, они пошли ко мне, бросив моих друзей. Я стоял и напряжённо ждал, дрожа от нетерпения.

А они все подходили.

Ближе, ближе, ближе...

И вот когда они протянули руки к ведру, я размахнулся, и выплеснул горячие угли из ведра прямо в тупые физиономии, с криком:

- Нате! Жрите!

И тут же вывалил на них второе ведро, потом третье.

Они заполыхали разом, как сухие поленья...

- Дрова! Дрова! - раздался смех.

Я оглянулся и увидел, что смеётся Балагула, показывая пальцем на Дуболома и Орясину, которые с треском догорали на полянке.

- Да это же - деревяшки! Нас чуть не побили деревяшки!

Ему, может, было и смешно, но всем остальным не очень. Все ходили по поляне, собирая разбросанные вещи, потирая бока. А некоторые, например я, и не только бока.

- Ты собери пепел в тряпочку. Обязательно собери. Пригодится! сказал кто-то у меня за спиной.

- Да зачем он нужен, пепел этот? - буркнул я.

И тут же чуть не подскочил: голос был совершенно не знакомый.

Я резко обернулся, выставив перед собой обрез.

Под чёрной елью сидела на корточках маленькая горбатенькая Старушка в длинном балахоне, с капюшоном, надвинутым на самые глаза. Виден из-под него был только крючковатый нос, да седые космы.

Старушка хитро улыбнулась и пригрозила мне костлявым пальцем с загнутым, давно не стриженым когтем:

- Зачем понадобится пепел, - поймёшь, когда нужда придёт. А взять обязательно возьми, он тебе плечи не оттянет, он лёгкий...

- Мёртвое живого не боится. Живое не может убить мёртвое. Мёртвое боится мертвого...

Это раздался уже другой голос, сбоку. Я оглянулся туда - под другой сосной, в той же позе, что и старушонка, в таком же балахоне, только с откинутым на спину капюшоном, сидел Старичок, лысый, с торчащим на самой макушке пучком волос, напоминавшим оазис в пустыне. Нос у него был картошкой, глаза маленькие, хитрые. Короткопалые ручки он держал сложенными на круглом животике, переплетя пальцы, маленькие и плотные, как болгарские маринованные огурчики в банках.

- Понял, что тебе говорят? Возьми пепел! - это ещё раз напомнила мне Старушонка надоедливая.

Я оглянулся в её сторону, хотел что-то ответить, но там было пусто, как будто и не сидел никто, только лежала под сосной чистая тряпица, на которой, наверное, сидела эта странная Старушка.

Я повернулся обратно, но Старичка тоже как ветром из-под ели сдуло, как волосы с его головы.

Не знаю, почему, но всё же я послушал Старушку и Старика, подобрал тряпицу и аккуратно собрал пепел, оставшийся от Дуболома и Орясины.

Про Старичка и Старушку я никому не сказал. Собственно, ничего и не случилось, зачем зря головы морочить?

Мы шли, поторапливаясь, потеряв уйму времени пока выясняли отношения с Дуболомом и Орясиной.

Фомич озабоченно поглядывал на уходящее солнце. Мы понимали его беспокойство, но быстрее идти не могли, поскольку все не только устали от сложного перехода, но и всем ещё здорово досталось.

- А почему ни ты, ни Оглобля не взялись за мечи? - задал я мучавший меня вопрос Фомичу. - Я понимаю, благородство, рыцарство. Но они-то сражались без правил. Они же самые настоящие бандиты, разбойники! И силой каждого из нас намного превосходили. А если бы они нас потоптали? Что бы ты стал делать?

- Не знаю, - честно ответил Фомич. - Только ни я, ни Оглобля, на безоружного меч не поднимем. Злу и подлости нужно и можно противопоставлять отвагу и силу, но никак не подлость и зло.

- Это почему же?!

- Потому. Чтобы победить, надо иметь силы больше, чем у врага. А если побеждать подлостью, то надо и подлости, и зла иметь тоже больше. И тогда сила становится насилием, и сам ты становишься носителем зла и подлости.

Мы притихли и шли задумавшись.

Вскоре Фомич скомандовал привал. Обессиленные, мы попадали на траву.

- Сейчас я целебные травки заварю, полегчает всем, - засуетился Борода, насыпая что-то в котелок с водой.

Только Балагула пошёл куда-то, шатаясь от усталости.

- Ты куда? - вяло спросил его Кондрат.

- Куда царь пешком ходил, - огрызнулся Балагула, скрываясь в кустах...

- Ой, смотрите, цыпленок! - услышал я сквозь сладкую дрёму.

Кондрат держал в ладонях маленького живого пушистого цыпленочка. Тот жалобно попискивал.

- Дай-ка я посмотрю... - потянулся к цыпленку Оглобля.

Тот запищал в его огромных лапах.

- Не пугай маленького! - протянул свои руки Фомич, забирая цыплёнка.

- Дай-ка! Ишь, какой махонький... И откуда он в такой глухомани? взяв себе цыпленка, задумался Борода.

- Подержите его кто-нибудь, с него что-то в котелок сыпется, пыльца какая-то... - всполошился Борода.

Я протянул руки и взял этот жёлтый комочек.

Борода, размешав отвар, разлил его по кружкам, и раздал каждому, кроме Балагулы, который пропал в кустах.

- Эй, Балагула! Ты живой?! - окликнул Фомич.

- Живой, живой... - раздался из кустов неуверенный ответ.