Фокусник из Люблина - [2]
И вот он, Яша, встает с постели, не совершив утреннего омовения рук в проточной воде, не произнеся положенных молитв. Натягивает зеленые штаны, надевает красные домашние туфли, потом черную бархатную куртку, расшитую серебряными блестками. Одеваясь, дурачится и проказничает, как мальчишка: пересвистывается с канарейками, поболтает с Йоктаном, приласкает пса Гамана, поиграет с кошкой — Мецоца прозвали её. И это еще не все. На заднем дворе разгуливают павлин и пава, кролики, пара индюков, даже змея живет, и через день ей требуется ка обед живая мышь.
Было теплое летнее утро, незадолго до праздников швуэс[4]. В огороде уже пробивались на грядках первые ростки. Заглянув на конюшню, Яша глубоко вдохнул запах конского навоза, потрепал своих кляч. Иногда, вернувшись из поездки, он вдруг обнаруживал, что одного из любимцев нет в живых. Но на этот раз все были на месте, Яша пришел в хорошее настроение. Бродил по двору туда-сюда, без особенной цели. Травка зеленела, и от множества цветов рябило в глазах: белые и желтые одуванчики, вот-вот готовые распуститься бутоны. Сплошные яркие пятна, и все это волновалось от малейшего ветерка. Облетали головки одуванчиков. На заднем дворе крапива и чертополох дотягивались аж до самой крыши. Порхали бабочки, жужжали пчелы, деловито перелетая с цветка на цветок. Каждый листик, каждый стебелек был обитаем: тут червяк, там комар, мошка какая-то, лесной клоп, какие-то создания, едва различимые невооруженным глазом.
Яша, как всегда, не переставал удивляться: откуда все это взялось? Как они существуют? Что-то поделывают ночью? Зимой умирают, однако с наступлением лета целый рой насекомых появляется вновь. Как это так выходит? Сидя в шинке, Яша мог корчить из себя атеиста. Но в глубине души он верил. Верил в Бога. Рука Божья ощущалась повсюду. Каждый цветущий плод, каждый камешек, песчинка каждая — все говорило о Его присутствии. Листья яблонь, мокрые от росы, переливались разноцветными огоньками в утреннем свете. Дом стоял на краю города, и за ним простирались поля пшеницы. Сейчас они зеленели, а через шесть недель поле станет золотисто-желтым, созреет для жатвы. Кто же все это создал? Солнце, может быть? Если так, то солнце и есть Бог. В какой-то из Святых книг — Яша читал — написано, что Авраам, праотец наш, был солнцепоклонником — до того, как признал существование Бога евреев, Иеговы.
Нет, Яша не какой-нибудь там невежда, не амгаарец[5]. Отец его учился, да и Яшу обучали Гемаре[6]. После смерти отца ему советовали продолжать учение, а он сбежал с бродячим цирком. Остался наполовину евреем, наполовину стал гоем[7], а скорее — ни то, ни другое. Он выработал собственный взгляд, собственную религию: существует Создатель, однако он не открывается никому и не указывает, что позволено, что запрещено. Те же, кто говорит от Его имени, попросту обманщики.
2
Пока Яша коротал время на заднем дворе, Эстер приготовила завтрак: горячие оладьи с маслом, домашний творог, зеленый лук, редиска, огурчики. Кофе смолола на кофейной мельнице и сварила на цельном молоке. Эстер — маленькая, смуглая. Лицо, как у девушки, молодое. Короткий прямой носик, черные глаза, в которых сквозь присущие ей живость и веселье просвечивала неизбывная печаль. Не будь этого, можно бы сказать, что глаза ее лучатся озорством и лукавством. Улыбаясь, она забавно приподнимала верхнюю губку. Показывала прелестные белые зубы, и на щеках появлялись ямочки. Из-за того, что не было у Эстер детей, она лучше себя чувствовала в обществе молодых девушек, чем среди замужних женщин. У нее работали две девушки-белошвейки, она часто шутила с ними и смеялась, но люди знали, что, оставшись одна, Эстер часто плакала. Господь наложил печать на ее чрево, говоря словами Пятикнижия. Поговаривали, что она тратит деньги даже на знахарей и колдунов. Раз она, рыдая, кричала, что завидует даже тем матерям, чьи дети лежат на кладбище.
А сейчас она кормила мужа завтраком. Сидя напротив него на краешке лавки, Эстер разглядывала своего Яшу — искоса, изучающе, с любопытством. Никогда не приставала она к нему в первые дни, пока он восстанавливал силы. Но сегодня по лицу видела: он уже пришел в себя. Подобно другим бродячим циркачам, Яша много времени проводил в разъездах, и это накладывало отпечаток на их отношения. Не было между ними той привычной интимности, какая бывает у семейных пар, много переживших в браке. И дружеский разговор, что они вели, — так могли разговаривать и люди, знакомые недавно.
— Ну, что там происходит, на белом свете?
— Все тот же, прежний мир. Все по-старому.
— А как с твоими фокусами?
— Все то же. Все по-прежнему.
— Ну, а шиксы[8] твои? Все те же?
— Какие еще шиксы? Нет у меня никого.
— Конечно, конечно, нет. Если б мне только по двадцать монет за каждую шиксу, что ты имеешь, то-то бы я разбогатела.
— А что бы ты сделала с такой кучей денег? — спросил Яша и подмигнул. Затем вернулся к еде и продолжал сосредоточенно жевать, глядя на жену, но уже как бы мимо нее. Подозрения никогда не оставляли Эстер. Но Яша отвергал все ее сомнения, утверждая, что как только один Бог на небе, есть только одна жена.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Мишель Турнье не только входит в первую пятерку французских прозаиков, но и на протяжении последних тридцати лет является самым читаемым писателем из современных авторов — живым классиком. В книге «Пятница, или Тихоокеанский лимб» Турнье обращается к сюжету, который обессмертил другого писателя — Даниеля Дефо. Однако пропущенный сквозь призму новейшей философии, этот сюжет не просто переворачивается, но превращается в своего рода литературный конструктор, из которого внимательный читатель сможет выстроить свою версию знаменитого романа.
Живой классик латиноамериканского романа, перуанский писатель №1 – Марио Варгас Льоса (р. 1936) хорошо известен русскому читателю по книгам «Город и Псы», «Тетушка Хулия и писака» и др. «Литума в Андах» – это та сложная смесь высокой литературы, этнографического очерка и современного детектива, которую принято называть «магическим реализмом».Сложно остаться в стороне от политики в стране, традиционно для Латинской Америки охваченной братоубийственной гражданской войной. Литума, герой романа, – полицейский, которому поручено вести дела в небольшом поселке, затерянном в Андах, прикладывает все силы, чтобы удержаться в стороне от разворачивающихся событий, но в конце концов это не удается и ему.
Как в российской литературе есть два Ерофеева и несколько Толстых, так и в японской имеются два Мураками, не имеющих между собой никакого родства.Харуки пользуется большей популярностью за пределами Японии, зато Рю Мураками гораздо радикальнее, этакий хулиган от японской словесности.Роман «69» – это история поколения, которое читало Кизи, слушало Джими Хендрикса, курило марихуану и верило, что мир можно изменить к лучшему. За эту книгу Мураками был награжден литературной премией им. Акутагавы. «Комбинация экзотики, эротики и потрясающей писательской техники», – писала о романе «Вашингтон пост».
«Лесной царь» — второй роман Мишеля Турнье, одного из самых ярких французских писателей второй половины XX века. Сюжет романа основан на древнегерманских легендах о Лесном царе, похитителе и убийце детей. Использование «мифологического» ракурса позволяет автору глубоко исследовать феномен и магическую природу фашизма…Роман упрочил славу Турнье и был удостоен Гонкуровской премии. В 1996 году по роману был поставлен фильм, главную роль в котором исполнил Джон Малкович.