Фобос - [16]

— Разрабатывались они, конечно, в первую очередь для выведения спутников противника из строя и, как противостояние баллистическим ракетам, — нарушил молчание Виноградов. — Но, всё равно — неуютно себя чувствуешь, когда целый рой ринется тебе наперерез и хорошо, если скорость набрать не успел…

— Да ладно тебе! — попытался успокоить его Шелтон. — Если они в рабочем состоянии, то уже давным-давно бы пришли в движение. Что-то здесь не так или нас специально заманивают, по-одиночке. Лично меня, это мнение, преследует неотступно.

— Будем выбираться ползком, — весело заявил Горин. — Сбавим орбитальную скорость до нуля. Что тараны смогут сделать? Только шлёпнуть слегка. Я уже сделал заявку на тральщик — он прибудет со дня на день.

— Да тут не один нужен, а целая эскадра, с электромагнитными

уловителями повышенной мощности, — хмуро вздохнул Виноградов. — Площадь — то, колоссальная.

Рассматривая, между делом, каюту коллеги, Виноградов отметил про себя, что обстановка в ней соответствовала темпераменту хозяина. По всем стенам были развешаны цветастые, если не сказать, пёстрые картинки. На полотнах преобладали тёплые тона, так как художник своё предпочтение отдавал красным и жёлтым краскам. Остальным отводилось место, постольку-поскольку. Скромные синие пятнышки изредка промелькивали в экспозиции галереи, а вот чёрные отсутствовали — напрочь. Ещё, в углу каюты приютился манекен, на котором Горин развешивал парадный китель, со всеми регалиями и наградами и создавалось впечатление, что среди них не хватает, только медали «За взятие Бастилии». Манекен, в отличие от своего владельца, жизнерадостностью не отличался, а выглядел угрюмым, и даже зловещим. Казалось, сейчас щёлкнет в механизме собачка, качнётся маятник часов и пластмассовое изделие оживёт, выйдя в центр помещения, при этом, позвякивая орденами и медалями… Анатолий Андреевич слегка помотал головой, отгоняя наваждение и подумал о том, что неплохо бы себе завести такую игрушку, чтобы не махать утюгом, вместо которого, ещё ничего не изобрели. Награды остались поблёскивать золотом и серебром, а отцы-командиры, закончив дружеские посиделки, совмещённые с решением стратегических задач на ближайшее время, спустились в общий терминал, имевший выход к остальным докам. Виноградов пошёл в грузовой отсек, чтобы отдать кое-какие распоряжения насчёт погрузки дронов на челнок, а Шелтон сразу же направился к посадочному боксу и только Горин остался у иллюминатора.

— Группа 12Х3П, пройдите на выход к посадочному модулю! — раздался по кораблю голос диспетчера.

Ник наморщил лоб, силясь вспомнить, кто из русских членов команды, придумал ей такое название: «Я где-то слышал, что давным-давно, подобную маркировку имела ракета», — подумал он и решительно проследовал к месту построения.

— Начинаем перекличку! — раздался его грубый голос. — Крот!

— Я!

— Гоблин!

— Присутствует!

— Кузнецова!

— Здесь, — тихо, почти застенчиво, ответила Люся и покраснела.

Чайнику вдруг вспомнился эпизод на проверку пригодности воинов

к охранной деятельности, в качестве телохранителей. Кто из греков, или римлян, описал эту процедуру, он не помнил, но суть сводилась к следующему: неожиданно солдата впихивали в клетку со львом, и если он белел, от страха, то считался непригодным, но если краснел…

Он отвёл взгляд от Люси и продолжил перекличку:

— Кризис!

— Тут! — бодро откликнулся Круз, неизвестно чему улыбаясь.

— Хари!

— Туточки! — звонко отозвалась девушка неопределённого возраста, которую научили выражаться на русский манер, возможно, на свою голову.

— Таран!

— На месте! — пробасил верзила, ковыряясь в носу.

— Огурец!

— На точке! — выкрикнул бывалый снайпер, мечтавший о бане у родственника, истопленную на марсианском гостинце.

— Базука!

— Я! — проревел богатырь, в руках которого реактивный гранатомёт казался зубочисткой, а боезапас в заплечном ранце — кульком с семечками.

— Бубен!

— В строю! — рявкнул, не менее, солидный воин.

— Мотылёк!

— В седле! — отозвался, вечно чумазый, механик.

— Трико!

— Тута! — на итальянский манер, проголосил Панталоне, теребя на голове весёлые кудряшки.

— Ху!

— Йя! — коротко и смачно, выпалил Хугава Таканаки — доморощенный камикадзе.

В условиях марсианской гравитации, которая в два с половиной раза слабее земной, он способен был творить чудеса, а в условиях Фобоса, рисковал не остановиться никогда, если не включатся гравитационные башмаки.

— Мышь!

— Я!

— И, наконец — Муха!

— Здесь! — ответила Светлана Мухина, отвечающая за связь межу членами команды, и вообще — за любую связь.

«В техническом смысле!» — не забывал напоминать про это командир команде, возможно, только сея семена сомнений и подозрений. В коллективе её, иногда называли Никитична, если нужно было, что-то попросить.

Закончив перекличку, Шелтон дополнительно дал команде десять

минут на окончательные сборы и проверку вооружения.

— Настройте гравитационные башмаки, а не то подпрыгнете и улетите, — напомнил он подопечным, критически оглядывая каждого, с ног до головы.

Муха зафиксировала трёхсторонний пеленг, на Марс, Фобос, и Деймос, и теперь, не спеша, занималась отладкой остального оборудования, занося эти данные в память. Они, впоследствии, способствовали уточнить местонахождение команды, с точностью до метра, и даже меньше, но такие показания были излишни. Кроме того, в базе навигатора отслеживалось перемещение каждого члена экипажа, включая дроны, и при желании, имелась возможность запеленговать посторонний объект, попавший в поле зрения оператора. Пометив его изотопом, всегда будешь в курсе его передвижения. Чайник нервно переминался с ноги на ногу, ожидая окончания сборов и поглядывая в сторону посадочного шлюза. Наконец: и терпение лопнуло, и время истекло. Он махнул рукой, со словами: