Флотская богиня - [97]

— Да что это за командир — это я о себе — который готовится вводить в бой целый взвод морской пехоты, а сам до сих пор так толком и не обстрелян? С комбригом объяснюсь после задания.

Считая, что все объяснения подчиненными получены, он, по своему усмотрению, проредил строй; при этом ввел в него двух санитаров и оставил место для радиста, обещанного начальником аэродрома. Заметив в добровольцах младшего лейтенанта Демешина, комбат тоже велел ему выйти, мотивируя это тем, что офицеров в роте остается некомплект, и заменяя его маявшимся чуть в сторонке инструктором-подрывником Варавиным по прозвищу Взрыватель.

— Не возражаешь, сержант? Вижу, что не возражаешь, — не позволил он инструктору прийти в себя. — Вот, в десанте взрыватели нам и понадобятся.

— Как, впрочем, и «рубатели», а также «колотели», — уточнил Аркашин, исключительно по существу вопроса.

Евдокимке показалось, что возле нее комбат остановился только для того, чтобы вернуть ее в общий строй, однако в последнее мгновение он передумал и, вслух рассудив, что без снайпера в отряде не обойтись, приказал:

— Ты, ефрейтор, возьмешь под свою опеку радиста. Оберегать его будешь, как…

— …как будущую тещу перед новобрачной ночью, — тут же заполнил его заминку Аркашин.

— Приблизительно в таком ключе, — согласился Корягин. — И чтобы ни один фриц даже близко к нему не подступился! Это приказ.

«Значит, придется искать укрытие и отсиживаться за чьими-то спинами», — недовольно уяснила для себя Степная Воительница, понимая, что оспаривать приказ бессмысленно.

Марш-броском перебазировав команду к складу аэродрома, комбат приказал Климентию, назначенному его заместителем, вооружить бойцов «до крайней возможности», а сам направился к подполковнику уточнять задание.

Заведующим складом оказался старшина — эдакий «мужичок с ноготок». Неподогнанное обмундирование сидело на нем так, что становилось стыдно и за должность, которую этот вояка занимал, и за армию, где по недосмотру командования служил. Начал старшина вооружение моряков с того, что велел разобрать саперные лопатки.

— Это еще зачем? — возмутился бывший командир эсминца Кошарин, любую попытку заставить его окапываться воспринимающий как личное оскорбление. — Мы же морские пехотинцы, а не гробокопатели.

— А это же не что-нибудь, а саперная лопатка, дураша! — возмутился тыловик. — Специально приказал заострить. В рукопашном бою — первейшее оружие. Проверено.

— Бери бери. Старшина прав, — поддержал его Сожин. — В контратаке, когда сходятся в рукопашной, впиваясь в глотки…

На складе уже оказались подготовленными полсотни солдатских вещевых мешков с десятью гранатами-лимонками, сотней ружейных патронов и трехсуточным сухим пайком в каждом. Все это добро предназначалось какой-то парашютно-диверсионной группе, которую со дня на день собирались забросить в Крымские горы, как и два ручных пулемета — с пятью снаряженными дисками на каждый. Но ситуация изменилась, и теперь все это должна была пустить в ход группа Корягина.

— Только так: мешки, пулеметы и все прочее имущество после десанта вернуть! — фальцетно известил завскладом. — По описи, под расписку.

— Да не волнуйся, старшина, все вернем, — успокоила его Евдокимка, оказавшаяся к нему ближе всех. — Особенно гранаты. Каждый осколок — по описи.

Еще не умолк смех, как Степная Воительница тут же «подкатилась» к начхозу насчет винтовки с оптическим прицелом.

— Даже если бы имелась, тебе бы не дал, — гнусаво взвизгнул старшина, — выдра облезлая. Вы бы у меня вообще ничего не получили, если бы не надо было целую гурьбу генералов выручать, дураши!

— Так нас что, посылают освобождать генералов? — тут же насторожилась Гайдук. От такой перспективы — стать освободительницей «целой гурьбы генералов» — у нее аж дух захватило. — Они оказались в плену у немцев?

— Может, уже и оказались, пока вы тут варежки на казенное имущество разеваете.

— И куда именно нас забросят?

* * *

Вещмешок Евдокимка уже взяла, лопатку в чехле к ремню на солдатской телогрейке пристроила и теперь, забыв, что предстает перед командой в облике мужчины, вертела бедрами возле начхоза, пытаясь разжиться еще чем-нибудь: если не оптическим прицелом, то хоть лишней банкой тушенки.

— Лично я просто послал бы тебя, дураша, знаешь куда? — оказался злопамятным тыловик. — А вот, куда захочется послать командованию… Все, не путайся у меня под ногами.

Даже когда во второй раз, уже вдогонку, старшина снова назвал ее «выдрой драной», Евдокимка не придала этому значения. Но спустя несколько минут их перебросили к причалам, где покачивались на легкой волне транспортные гидросамолеты, и Климентий неожиданно проговорил ей негромко прямо на ухо:

— Когда я расписывался за снаряжение группы, этот начхоз возьми и ляпни: «Драчка там у вас будет сугубо мужская. Так, спрашивается, на хрена вы еще и бабу с собой в этот ад тащите?»

— Это кого ж он имел в виду… относительно «бабы»? — мгновенно вспыхнула Евдокимка.

— Вот и я спросил, кого. А он говорит: «Ну, эту же, выдру драную, что здесь относительно гранат выпендривалась да ляжками торговала».

— Кажется, старшина совсем сдурел на своем складе. Жаль, что я не слышал этих слов, тут же надраил бы ему морду. Кстати, не он первый почему-то путает меня с женщиной. Просто дьявольщина какая-то.