Флоренция и Генуя - [9]

Фонтан «Нептун»

Расположение площади Синьории, без сомнения, самой красивой в городе, вблизи от музеев и основных городских памятников сделало ее местом романтических свиданий. Говорят, что она сама собой помогает тем, кто страдает от одиночества, – стоит лишь присесть за столик любого из многочисленных кафе под открытым небом и просто смотреть на людей, на статуи или просто на старые камни палаццо Веккио, которые перед закатом становятся медово-желтыми и как будто источают мягкий свет.

Похожий эффект производит старинная облицовка лоджии Ланци (от итал. lanzi – «копье»). В старину итальянцы очень любили такие сооружения, используя их для того, чтобы связать интерьер здания с ближайшим парком или другим открытым пространством. По традиции оформленные арками, колоннами и балюстрадами лоджии щедро украшались росписью или, как в данном случае, скульптурой. По-флорентийски элегантная лоджия Ланци была построена во времена республики для проведения парадных церемоний, но служила в этом качестве недолго, утратив начальную роль, когда великий герцог Тосканский Козимо I Медичи разместил под его сводами своих наемников, чем вольно или невольно унизил саму идею республиканской свободы. Однако флорентийцы, потеряв многое, не стали таить зла. Смирившись с солдатами в царстве искусства, они увековечили Козимо в конном памятнике, решив установить его рядом, на той же площади Синьории. Странно, что и этот монумент получился невыразительным, как и «Нептун», тяжеловесным, хотя был выполнен талантливым мастером Джамболоньей: возможно, автор не мог отрешиться от неприязни к своему герою или просто не испытывал вдохновения.

Персей. Статуя в лоджии Ланци

Из множества статуй в лоджии далеко не все являются подлинниками. Бронзовый «Персей» Бенвенуто Челлини – одна из оригинальных и наиболее любопытных работ великого ваятеля. Сильно потемневшая от времени, она все еще хранит былое очарование и, кроме своей подлинности, представляет интерес тем, что скрывает в себе портрет автора: рельефное изображение лица Челлини при желании можно разглядеть среди вьющихся змей на тыльной стороне головы Горгоны. В отличие от «Персея», эффектный «Лев» Донателло – копия, но исполненная с вдохновением не меньшим, чем подлинник. Чувства, вложенные обоими авторами в нехитрый памятник, понятны, если знать, что они создавали не просто фигуру животного, а символ Флоренции, каковым лев считался еще с античных времен.

Церковь Сан-Микеле ин Орто, возведенная невдалеке от площади Синьории в 1337 году, в некотором роде повторила судьбу лоджии Ланци. Как и та, вначале она была открытой галереей, но вместо нарядной публики в ней толпились коммерсанты, которым здесь отвели место для торговли зерном. В следующем столетии уникальная готическая постройка обрела крышу и стала храмом всех городских цеховиков. Основанием этой довольно странной постройки послужили арки старой лоджии. Готический декор из мрамора придал зданию изысканную нарядность, а присущую флорентийской архитектуре легкость сообщили 2 ряда парных окон, оформленных рельефными узорами и для усиления эффекта поднятых на большую высоту. Теперь Сан-Микеле ин Орто – действующая церковь и одновременно музей, где можно увидеть работы самых знаменитых скульпторов Флоренции: Гиберти («Святой Иоанн Креститель»), Верроккио («Святой Фома»), Нанни ди Банко («Святые в коронах») и, конечно, Донателло, хотя здесь вместо его подлинного «Святого Георгия» стоит копия.

Сан-Микеле ин Орто

Являясь памятником раннего Возрождения, церковь Сан-Микеле ин Орто – символ цехового тщеславия флорентийцев. Мало того, что заказчики пригласили для отделки невзрачного здания всех проживавших на тот момент в городе именитых скульпторов, они еще и пожелали видеть всех своих покровителей, а тех оказалось больше, чем места на фасаде, ведь у каждой гильдии имелся свой святой. Не желая уступать друг другу право быть благотворителем, 14 гильдий поступили очень просто: взяли и поделили фасад, отведя место всем святым, правда, выстроив их в плотный ряд.

Церковно-цеховые страсти кипели в начале XV века, когда империя и папство утратили свои былые роли, и вместе с тем начала затухать борьба гвельфов с гибеллинами. На улицах перестала литься кровь, горожане успокоились, и республика обрела стабильность, что позволило Флоренции сохранить до наших дней такое изобилие памятников. Интересно, что никакие войны не мешали местному культурному обществу стремиться к совершенству, напротив, даже помогли достичь его в литературе благодаря «Божественной комедии» и любовной лирике Данте, как известно, бежавшего из Флоренции во время очередной стычки «белых» и «черных». Кто знает, смог бы великий поэт создать проникновенные строки, если бы не оказался в изгнании и не испытывал бы такой пронзительной тоски по родине.

В те годы совсем близко к идеалу подошла живопись, чему город обязан своему почетному гражданину, гениальному иконописцу Джотто ди Бондоне. Когда художники заинтересовались земным миром, он не отказался от канонов церковного искусства, но все же сделал шаг в сторону реализма, наделив своих героев подчеркнутой материальностью, сделав их объемными и даже несколько грузными. Привычные библейские персонажи у Джотто имели характер, который раскрывался через облик человека, чаще благородного, доброго, нравственно чистого, преисполненного человеческого достоинства.