Флоренция — дочь Дьявола - [63]

— Но по дороге наследило, — насмешливо буркнула я. — Ну хорошо, подозрения подозрениями, но покойник действительно дурил мафию?

— Этого никто не знает. Между нами говоря, в их личные дела не очень-то вникают. Наверное, это не он, он слишком трусил, как считает Вишняк.

— А убийцу вы уже нашли?

— Пока нет, но найдём, проблем тут нет. Они немного перегнули палку, позволяют себе больше разумного, а на самом деле только убийство и незаконное владение огнестрельным оружием даёт возможность их задержать. Парочку мы уже поймали, как ты знаешь. С ними главная проблема в том, что немыслимо доказать, кто из них стрелял в кассира, а кто в председателя попечительского совета. В каждом конкретном случае был один выстрел, одна пуля, так что и преступник должен быть один, ты сама это понимаешь. Гжесь для нас стал бесценным, благодаря Монике он уже вошёл в эту среду и на него не падают никакие подозрения. Он весьма талантливо симулирует алчность и вот-вот узнает закулисную сторону мафиозного бизнеса. Не проявляй к нему никакого интереса и не дай тебе Бог его чем-нибудь выдать!

Ещё бы! Только того не хватает, чтобы и мой труп сидел, пригорюнившись, под вешалкой… Меня охватило беспокойство за Флоренцию, ведь эти головорезы стреляют без удержу, если Осика будет по-прежнему им сопротивляться, они решат наказать его, убив лошадь…

* * *

— Вы только представьте себе, — в ужасе рассказывал наутро пан Януш, — оказывается, я почти был свидетелем убийства! Меня допрашивали ещё вчера вечером, и я все голову ломаю, как они меня нашли и откуда знали, за каким столиком я сидел… Вы уже знаете, что того человека в углу убили?

— Весь ипподром это знает. И что вы видели?

Пан Януш, казалось, был глубоко огорчён.

Он видел слишком мало.

— Я там поставил чашку с кофе и вычислял свои ставки на последнюю скачку. Видел, что в последнем кресле, возле вешалки, сидит такой тип… Я понятия не имел, кто это, но в лицо я его, разумеется, знал. Мне до него не было никакого дела, я к нему и не присматривался, но заметил, что он как-то так сидит, словно не хочет бросаться в глаза, и вешалка его заслоняет. К нему подошёл какой-то другой, сел рядом, этого другого я тоже в случае необходимости могу узнать. Вроде бы он и должен быть убийцей. Так я их и оставил там, как они вместе сидели, пошёл в кассу, а что было дальше, не знаю. Вы себе представляете?! Среди толпы людей, а! Невероятно, что творится, форменный Чикаго! Каким таким чудом никто ничего не заметил и не услышал?!

— Двери жутко бабахали, — напомнила я ему. — Чудо, что сегодня эту проклятую пружину сняли. А на скачках все заняты своими делами и на такие мелочи, как выстрел, не обращают внимания. А как этот убийца выглядел? Знакомое лицо?

— Знакомое — это, пожалуй, сильно сказано, но можно сказать, что не совсем чужое. Невероятно, что это убийца. Такой приятный, чистый и гладенький блондинчик, совсем не головорез! Можно сказать, вызывал симпатию. А это уже точно известно, что именно он убил?

— Понятия не имею. Вы их, наверное, видели вместе в последний момент?

— Полагаю, да. По крайней мере, рядом никого другого не было. А на кого вы ставите в дерби?

Я без труда перестроилась.

— Не знаю, на кого поставить, но знаю, кого мне хочется видеть победителем. Косматку. Может быть, у Макария больше шансов. К тому же участвует Янтарь, потому что Капуляс упёрся и вовсю готовит лошадей. Но я люблю Косматку из-за её мамули и бабули. И панически боюсь Олигарха.

— Для Олигарха вроде бы слишком длинная дистанция?

— А кто его знает.

— На Янтаря все ставят.

— Потому что Капуляс оптимист. Его успехи только раздразнили…

Пан Януш без труда выбросил из памяти страшное преступление, которого он не видел, и немного повеселел. Дерби заслонило преступную сенсацию, которая превратилась в тему номер два. Толпы людей видели тех двоих в креслах за вешалкой, но жертву помнили все, а убийцу — никто. Я заняла кресла для Моники с Гжесем, однако Гжесь почти не сидел на месте: он всюду бегал и со всеми разговаривал.

— ..и, представьте, я видел, как один другого к стенке прижал, но мне ничего плохого в голову не пришло, — говорил кто-то за перегородкой.

— А если он придёт лидером? На Аталанту посадили Куявского!

— ..убивают, убивают, сюда стало опасно приходить.., да вы что?! Какая там Косматка, не Косматка, а Макарий! Только Макарий!

— ..а может, кредитора пришил, например, должен был ему деньги… Эту Интенцию до сих пор, по-моему, придерживали, а я на неё рассчитываю. Какой будет фукс!

— И надо же, что я ничего не знала! — нервно и возмущённо говорила Мария, вернувшись наконец от касс. — Может быть, он ещё был жив, надо было его спасать!

— Он уже был мёртв, — поспешно заверила я, чтобы угрызения совести не мешали ей делать разумные ставки. — Ему попали прямо в желудочек.

— В какой ещё такой желудочек?!

— Да вот говорят, что у сердца есть желудочки, тебе лучше знать. Когда в оленя стреляют, то должны целиться прямо в желудочек.

— Ну знаешь!..

— Если бы каждому ослу, который сюда ходит, попадали бы прямо в желудочек, сомневаюсь, что осталось бы в живых десять человек, — высказался Вольдемар. — Коньячка не хотите? Французский, первый сорт!