Флинн в пролете - [46]

— Маленькие такие ракеты, нацеленные главным образом, на «третий мир».

— Расскажите мне о некоторых.

— В прошлом году колледж окончил юноша, ростом пять футов и десять дюймов, весом сто пятьдесят фунтов, с рыжеватыми волосами. Внешность у него настолько неброская, что вы не заметили бы его, даже если бы он находился с вами в одной телефонной будке.

— И какая у него специализация?

— Маскировка. Особенно без использования грима, накладных волос и прочего. Он может превратиться в кого угодно, именно в кого угодно, прямо у вас на глазах. В женщину. В старика. При этом у вас не возникнет никаких сомнений. Потому что проделывает он это с помощью своего мозга. Представляет себя старухой, и его мозг посылает соответствующие сигналы, которые воспринимаются вашими органами чувств. А если уж он переоденется, то обнаружить его просто невозможно.

— Языки знает?

— Семь. В совершенстве.

— И какая у него кличка?

— Земной Лев.

— Любопытно. Хотелось бы с ним встретиться.

— Может, вы и встречались. Только знать этого не знаете. И я гарантирую вам, что не узнаете никогда.

Сколько же можно ждать этот чертов вертолет? Так и замерзнуть недолго.

— Четыре года назад колледж закончила девушка. Вот уж кто вызывает страх. Само совершенство. Блестящий ум, великолепная физическая подготовка, потрясающая внешность. Такую заметишь и на другой стороне пустыни Сахары.

— Специализация?

— Она умеет все. Но особенно — манипулировать людьми. На одиннадцати языках, которыми она владеет, как родным. Разумеется, может собрать бомбу из любых подручных средств. Обладает глубокими познаниями по литературе и искусству, разбирается в тенденциях моды, дизайна.

— Удивительная девушка. Вы в нее влюбились?

— А солнце встает по утрам?

— Иногда даже очень быстро.

— Увидеть ее — все равно что влюбиться. От одной мысли о ней по коже бегут мурашки.

— Я думаю, вы сегодня немного перебрали.

— Обычно я не пью, сэр.

— Я в этом не сомневаюсь. Вы помните приметы юной красотки?

— Кого?

— Той дамы, которую вы только что расхваливали на все лады.

— Она ослепительна.

— Это я уже понял.

— Один глаз у нее синий, второй — карий.

— Интересно.

— Обычно К. не обучает и не берет на службу людей со столь характерными внешними приметами. Но, как я сказал, она чертовски умна.

— Я помню, — кивнул Флинн. — И красива.

— Был еще очень умный негр, родом из Ганы.

Флинн услышал стрекот вертолета.

— А вот и мое такси. Едва успею к завтраку.

Они оба вышли на поляну.

— Тринадцатый, а как вам удалось все это провернуть? — спросил 2842-й.

— Провернуть что?

Вертолет ревел, как летящий слон.

— Прийти в русский город, лопоча по-английски, задружиться с местным полисменом, назвавшись шпионом, всюду таскать его с собой?

— Местная полиция всегда рада помочь, — ответил Флинн. — Надо их только попросить. У них это в крови.

— Но вы сказали, что вы — шпион, Тринадцатый! Потому я и напился.

— Золотые дни шпионов уже прошли. — Флинн двинулся к вертолету. — Теперь их принимают в обществе за своих.

Глава 29

Адъютант адмирала поджидал Флинна на летной палубе.

— Доброе утро, мистер Флинн. Как долетели?

— У вашего пилота слишком развитое чувство юмора, — ответил Флинн. — Пожалуйста, попросите его не практиковаться в фигурах высшего пилотажа, когда он везет пассажира, особенно если этот пассажир еще не позавтракал.

— Будет исполнено, сэр.

— А вчера он уронил меня на землю. Я едва не порвал брюки. Между прочим, они у меня на меху. К счастью, и они, и я уцелели, иначе мне не удалось бы выполнить порученное мне дело.

— Линия свободна, сэр.

— Какая линия?

— Линия связи, сэр. Кому-то, я полагаю — вашему боссу, не терпится с вами поговорить, сэр.

— Наверное, опять этот чертов робот, — пробормотал Флинн. — Хочет сказать, что нашел новое машинное масло, излечивающее от ревматизма.

— Простите, сэр?

Авианосец набирал скорость, держа курс на Америку.

— Пройдите со мной, сэр.

— Сначала я позавтракаю, — возразил Флинн. — Любой день следует начинать с этого, то есть с завтрака. А потом, если вас не затруднит, я бы хотел поговорить со своей женой.

— Со своей женой, сэр? Прежде чем с боссом?

— Я всегда полагал, что жена — мой самый главный босс, — ответил Флинн.

* * *

— О, неужели вы опять звоните насчет крыши? — спросила Дженни, взяв трубку в большом доме на берегу Бостонского залива.

— Как прошел субботний концерт? — спросил Флинн.

— Па, сегодня суббота.

— Понятно. Что ж, желаю всем удачи. Напомни им, что Гендель импровизировал, так что его примеру следовать не зазорно. Твоя мама может ходить и говорить?

— Я ее сейчас позову. Скоро будешь дома?

— Думаю, очень скоро.

В радиорубке английского авианосца Флинн аккуратно расставил завтрак: копченого лосося, гренок, джем и чай — вокруг микрофона.

— Френни?

— Добрый день, старушка.

— Ты здоров?

— Как бык, который не слыхивал о пикадоре.

— Френни, Дженни говорила тебе, что крыша нуждается в починке. Действительно, нуждается. Зима, знаешь ли…

— Я скоро буду дома, тогда и займемся крышей. А пока мне нужна твоя помощь.

Элизабет ждала продолжения.

— Когда я заезжал домой в последний раз, разговор за столом зашел об инфляции.

— Да.

— Меня заинтересовала одна высказанная тобою мысль. Когда слишком много денег, откуда они берутся?