Флибустьеры - [106]
— Сразу видно, что солнце скоро закатится! — шепнул отец Ирене на ухо Бен-Саибу. — На него уже не боятся смотреть в упор!
Черт бы побрал этого монаха! Бен-Саиб как раз собирался сказать то же самое.
— Милочка! — шепнула соседке дама, которая обозвала дона Тимотео марионеткой. — Вы обратили внимание на ее юбку?
— Ай, ведь это шторы из дворца!
— Тсс! Вот именно! Все подчистую увозят! Вот увидите, она еще из ковров сошьет себе пальто.
— Это только доказывает, что у нее есть изобретательность и вкус! — заметил супруг, с укоризной взглянув на свою половину. — Женщина не должна быть расточительной.
Бедняга-небожитель не мог забыть счета, присланного модисткой.
— Э, голубчик мой, дай мне шторы по двенадцать песо за локоть, и ты на мне этих тряпок не увидишь! — огрызнулась обиженная богиня. — Иисусе, он еще меня попрекает. Посмотри, как все кругом разодеты!
Тем временем Басилио, смешавшись с толпой зевак, стоял перед домом и считал, сколько человек выходит из экипажей. Глядя на этих веселых, беспечных людей, на жениха и невесту, которую сопровождала свита юных, прелестных девушек, он думал о том, что все они погибнут ужасной смертью, и жалость брала верх над ненавистью.
Ему захотелось спасти невинных, он уже решил броситься в дом и предупредить об опасности, но тут подъехал экипаж, из которого вышли сияющие отец Сальви и отец Ирене, — благие намерения юноши вмиг рассеялись, как легкое облачко.
«Какое мне до них до всех дело! — сказал он себе. — Пусть вместе с грешниками погибнут и праведники! — И, чтобы успокоить совесть, прибавил: — Я не доносчик, я не могу предать человека, который мне доверился. Он сделал для меня больше, чем все эти люди. В ту страшную ночь, когда я, беспомощный мальчишка, плакал над телом моей матери, он помог мне похоронить ее, вырыл могилу. А все эти повинны в смерти моей матери. Что у меня с ними общего? Изо всех сил я старался быть добрым, приносить людям пользу, я все забыл и простил, подчинился всем и желал только, чтобы меня оставили в покое! Я никому не мешал… А что они со мной сделали? Пусть же взлетят на воздух. Дольше терпеть нельзя!»
Потом он увидел, как подъехал экипаж Симоуна; ювелир вышел оттуда, держа в руках страшную лампу, и, понурясь, как бы в раздумье, медленно вошел в дом. Сердце Басилио замерло, руки и ноги похолодели, темный силуэт ювелира маячил у него перед глазами в языках адского пламени. Вот Симоун замешкался у лестницы, он колеблется — у юноши захватило дух. Но колебание длилось один миг, Симоун вскинул голову, решительно поднялся по лестнице и скрылся из виду.
Басилио казалось, что дом сию секунду взорвется и средь оглушительного грохота взлетят в воздух стены, люстры, балки, окна, гости, музыканты как раскаленные камни при извержении вулкана. В ужасе он оглянулся, и ему померещилось, что вокруг не толпа зевак, а изувеченные трупы, освещенные багровым заревом. Усилием воли он отогнал видение; должно быть, у него от голода мутится в голове!
«Пока Симоун не выйдет, — успокаивал себя Басилио, — опасности нет. Губернатор ведь еще не приехал!»
Колени у него подкашивались, он призвал все свое самообладание, чтобы отвлечься и думать о другом. В ушах у него как будто звучал насмешливый голос: «Если ты дрожишь теперь, когда роковой час еще не наступил, что же будет, когда потечет кровь, запылают дома, засвистят пули?»
Прибыл генерал-губернатор, но Басилио смотрел не на него, а на Симоуна, спустившегося вместе с прочими встретить важного гостя; в неумолимом лице ювелира он прочел смертный приговор всем этим людям, и ужас снова охватил его. Юношу знобило, он прислонился к стене дома; устремив глаза на окна и напрягая слух, он пытался угадать, что там происходит. Он видел, как люди в зале окружили Симоуна, стали рассматривать лампу; услышал поздравления, восторженные возгласы, затем увидел, что генерал улыбнулся. Басилио заключил, что, вероятно, лампу хотят зажечь сейчас же, как и предполагал ювелир, и поставят ее на стол, за которым будет ужинать его превосходительство. Затем Симоун вышел из залы и вслед за ним часть гостей.
В эту решающую минуту доброе начало в душе Басилио взяло верх, он забыл о своей ненависти, забыл о Хулии; одержимый мыслью, что надо спасти невинных, юноша решительно — будь что будет — шагнул к подъезду, намереваясь войти в дом. Он забыл, что одет как нищий: швейцар с грубой бранью преградил ему дорогу, а когда Басилио начал настаивать, пригрозил позвать солдат.
Но тут на лестнице показался Симоун, бледный как никогда. Швейцар оставил Басилио и с глубочайшим почтением склонился перед ювелиром, словно перед святым. По выражению лица Симоуна юноша понял, что тот навсегда покидает злополучный дом и что лампа уже зажжена. Alea jacta est[184]. В нем властно заговорил инстинкт самосохранения — надо бежать! Ведь кто-нибудь мог случайно коснуться лампы, подкрутить фитиль — тогда она взорвется и все уничтожит. Он еще услыхал, как Симоун бросил кучеру:
— На Эскольту! Погоняй!
С минуты на минуту ожидая взрыва, Басилио бросился прочь от этого проклятого места. Однако ноги не повиновались ему, он спотыкался о камни, встречные прохожие заступали ему путь, ему показалось, что на какие-нибудь двадцать шагов он потратил не менее пяти минут. Вдруг он увидел Исагани: тот стоял неподалеку от дома, где происходило торжество, и не отрываясь смотрел на окна.
В романе известного филиппинского писателя Хосе Рисаля (1861–1896) «Не прикасайся ко мне» повествуется о владычестве испанцев на Филиппинах, о трагической судьбе филиппинского народа, изнемогающего под игом испанских колонизаторов и католической церкви.Судьба главного героя романа — Крисостомо Ибарры — во многом повторяет жизнь самого автора — Хосе Рисаля, национального героя Филиппин.
Роман «Над Неманом» выдающейся польской писательницы Элизы Ожешко (1841–1910) — великолепный гимн труду. Он весь пронизан глубокой мыслью, что самые лучшие человеческие качества — любовь, дружба, умение понимать и беречь природу, любить родину — даны только людям труда. Глубокая вера писательницы в благотворное влияние человеческого труда подчеркивается и судьбами героев романа. Выросшая в помещичьем доме Юстына Ожельская отказывается от брака по расчету и уходит к любимому — в мужицкую хату. Ее тетка Марта, которая много лет назад не нашла в себе подобной решимости, горько сожалеет в старости о своей ошибке…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Роман — своеобразное завещание своему народу немецкого писателя-демократа Роберта Швейхеля. Роман-хроника о Великой крестьянской войне 1525 года, главным героем которого является восставший народ. Швейхель очень точно, до мельчайших подробностей следует за документальными данными. Он использует ряд летописей и документов того времени, а также книгу Циммермана «История Крестьянской войны в Германии», которую Энгельс недаром назвал «похвальным исключением из немецких идеалистических исторических произведений».
Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения.
Роман о национальном герое Китая эпохи Сун (X-XIII вв.) Юэ Фэе. Автор произведения — Цянь Цай, живший в конце XVII — начале XVIII века, проанализировал все предшествующие сказания о полководце-патриоте и объединил их в одно повествование. Юэ Фэй родился в бедной семье, но судьба сложилась так, что благодаря своим талантам он сумел получить воинское образование и возглавить освободительную армию, а благодаря душевным качествам — благородству, верности, любви к людям — стать героем, известным и уважаемым в народе.
Книги Элизабет Херинг рассказывают о времени правления женщины-фараона Хатшепсут (XV в. до н. э.), а также о времени религиозных реформ фараона Аменхотепа IV (Эхнатона), происходивших через сто лет после царствования Хатшепсут.