Флетч в Зазеркалье - [7]

Флетч улыбнулся.

– Язычок у тебя все такой же острый.

– Почему не приехал Джек?

– Подозреваю, он хочет дать нам еще одну возможность притереться друг к другу.

– Да не хочешь ты ко мне притираться.

– Может, и нет.

– Я ужасно выгляжу?

– Скорее ты в ужасном положении.

– Это не твоя вина.

– Кто говорит о вине?

– Ты меня не бросал. Ты даже не знал, что я родила тебе сына. Я специально ничего тебе не говорила, чтобы воспитывать его самостоятельно.

– Я знаю.

– Тогда я не нуждалась в твоей помощи, не нуждаюсь и теперь.

– Однажды моя помощь все-таки потребовалась. На чуть-чуть. Всего на несколько минут.

– Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь. Так поступить со мной! Обрушить «Блайт-Спирит», словно карточный домик. Ты всегда знал, как ударить по больному, а, Флетч?

– Я тебе не мстил.

– Разумеется, мстил. Ты узнал, что у тебя есть сын, Джек, что я долгие годы скрывала его, и не прошло и четырех дней, как я лежу, всеми брошенная, умирающая от голода, униженная.

– Слушай, давай не будем жаловаться на судьбу.

Кристел вновь взглянула на Флетча, сухо улыбнулась:

– Сам-то небось позавтракал.

– В самолете, когда летел в Чикаго. Кофе с булочкой.

– Кофе с булочкой! – фыркнула она. – Какой булочкой?

– С черничным джемом.

– И ты называешь это завтраком?

– Разумеется, нет. Пожалуй, на завтрак я бы съел половину грейпфрута, глазунью из двух яиц, бифштекс с кровью, несколько ломтиков бекона, жареную картошку, возможно, пару копченых сосисок…

– Замолчи!

– … и гренок с… да, с клубничным мармеладом…

Взгляд Кристел уже не отрывался от него.

– Ты все это съедаешь? За завтраком?

– А ты собираешься встать с кровати?

– Я не могу! Неужели ты этого не видишь?

– Я вижу удивительно толстую женщину, которая лежит на кровати в псевдолечебном учреждении, только-только закрытом властями. У нее отняли простыни, одеяла, бра, салфетки, она намекает на то, что голодна, и при этом ничем не может себе помочь. Кристел, ты собираешься здесь умереть? Чего я уж точно не смогу, так это нести твой гроб. В могилу тебя придется опускать подъемным краном.

– Я о себе позаботилась.

– Неужели? Послала гонца в китайский ресторан?

– Ты меня убиваешь.

– Ты убиваешь себя сама. Что ты сделала ради собственного спасения?

– За мной приедет машина «Скорой помощи».

– Ты ее вызывала?

– Нет.

– И куда она тебя отвезет?

– В больницу.

– В какую больницу? Кристел, на тебя денег налогоплательщиков не хватит. Как не хватает их на школы, полицию и пожарные команды.

– Они, наверное, упрячут меня в психиатрическую лечебницу. – Кристел всхлипнула. Повернулась к окну. – У меня не хватит денег на мое содержание.

– Возможно и такое.

– А ты мне не нужен.

– Хорошо.

– Ты мне не нужен. И Джек не нужен. Мне никто не нужен.

Флетч вздохнул:

– Кристел, уезжая в воскресенье, я обещал вернуться. Если я уйду сейчас, то больше уже не вернусь.

– Уходи.

– Ноги моей не будет в этой комнате.

– Вот и убирайся.

– Как скажешь.

И Флетч ушел.

* * *

– Привет, мистер Мортимер. Это Флетч.

– Кто?

– Это я, Флетчер.

– О, только не это.

– Я позвонил в неудачный момент?

– Да. Я еще не умер.

– Разве могло быть иначе? – Флетч звонил с телефона, установленного в кабине грузовика-фургона. Последний стоял на подъездной дорожке «Блайт-Спирит».

– И у меня еще хватит сил, чтобы положить трубку.

– Не делайте этого!

– Почему?

– Вдруг я скажу вам что-нибудь интересное.

– Другого от тебя не услышишь. Поэтому я кладу трубку. Я слишком стар, чтобы интересоваться тем, что ты можешь мне сообщить.

– Подождите.

– Я ведь и постарел только потому, что в последний раз послушал тебя. До того я был молод. Густые волосы, прямая спина, много друзей. Я послушал тебя, и мои волосы поседели и вылезли, зубы выпали, спина согнулась, я потерял источник доходов, потерял друзей, и все за каких-то три месяца после того, как я тебя послушал Так чего мне опять слушать тебя?

– На этот раз после разговора со мной вы помолодеете.

– Конечно. На этот раз дело кончится тем, что меня усадят в инвалидное кресло.

– Послушайте, я…

– Никаких «послушайте»! Хватит, Флетчер! Ты уговорил меня стать главным свидетелем обвинения. Все остальные, все мои друзья и партнеры, угодили в тюрьму. А меня отправили в Вайоминг, ради моего же блага. Ха! Я бы лучше сел в тюрьму. Я бы хоть знал, за что сижу. А вот что я делаю в Вайоминге? В тюрьме у меня было бы куда больше знакомых. Нашлись бы темы для разговора. В Вайоминге я никого не знаю. А говорят здесь только о мясных бычках и двенадцати смертных грехах.

– Семи.

– Семи что?

– Я думаю, смертных грехов только семь.

– В Вайоминге их двенадцать.

– Действительно, это же большой штат.

– До сих пор не могу понять, то ли Вайоминг большой, то ли просто пустой.

– Мистер Мортимер, вы стали свидетелем обвинения после того, как вашего подопечного, наиболее вероятного претендента на звание чемпиона мира по боксу в среднем весе, нашли насаженным на острия железных прутьев ограды Греймерси-Парк.[4]

– Да, меня это взбесило. Я очень любил этого парня.

– Вы можете писать письма друзьям, которых отправили в тюрьму.

– Я и пишу. Некоторым. Хорошие ребята, знаете ли. Переписываюсь с теми, кто говорит: «Я не сержусь за то, что ты разрушил мою семью и отправил меня за решетку до конца моих дней». С теми, кто подошлет ко мне наемного убийцу. Я посылаю им по письму каждую неделю. Рассказываю, как здорово коротать дни, наблюдая горы Вайоминга.