Флэшмен под каблуком - [98]

находится мой Муж?»

Это было встречено невежливым молчанием; меня усадили в седан или паланкин и понесли, хотя я решительно возражала и откровенно возмущалась, но все без толку. Я находилась в таком смятенном состоянии, не имея вестей о драгоценном моем Г., не зная, куда меня несут, и видя, как Смотрят на меня люди, встреченные по пути. Взгляды их были неприятны, но в них читалось и некое восхищение, это я приписала тому, что никогда прежде не приходилось им видеть Леди со светлыми Волосами и таким Сложением – они ведь Дикари. Дерзость их я переношу с Достоинством и Выдержкой, но одного мне пришлось отбоксировать по ушам, после чего они стали держаться на уважительном расстоянии. Отвлечься от переживаемых ужасов мне помогало Спокойное Созерцание чудес, встреченных en route[125]: Ландшафт выше всяческих похвал, цветы Необычайной Красоты, а Животная жизнь занимательна и разнообразна. Особенно мне понравился милый зверек «Ай-Ай» – это полуобезьяна-полукрыса с очаровательными грустными глазами – мне сдается, именно поэтому они назвали его «Ай-Ай»[126] и не убивают. Ужимки их очень смешные.

Впрочем, обо всех Чудесах этой удивительной страны я расскажу как-нибудь на досуге, когда ко мне снизойдет Описательная Муза. Поведаю также и о главном городе Мадагаскара и моем Представлении КВ Принцу Ракуте, каковое совершил французский резидент г. Ла Борт, находящийся с Принцем в Дружеских отношениях. От него стало мне известно, что мой дорогой Г. назначен на Важный Военный Пост и находится под личным Покровительством не кого иного, как ЕВ Королевы Мадагаскара. Подозреваю, что мой возлюбленный рассудительно предложил им свои Услуги в обмен на теплый прием нам здесь. Они, естественно, были Рады заполучить столь Выдающегося Офицера, что, без сомнения, объясняет ту Спешку, с которой покинул он Побережье, даже не повидавшись со мной, – признаюсь, это несколько задело меня, хотя ему, конечно, лучше знать. Я не совсем поняла, но месье Ла Борт уверил меня в совершенно деликатном свойстве обязанностей Г., и поскольку они с Принцем настоятельно советовали мне сохранять терпение, я приготовилась ждать в Добром Расположении и с хладнокровием, как подобает хорошей жене, – и питать надежду единственно на то, что Герой мой выкроит минутку у своих Обязанностей и проведает меня.

Мне оч. удобно в прекрасном Дворце Принца, со мной обходятся со всем Уважением и Добротой. Принц – совсем еще парнишка, но говорит по-французски с довольно легким акцентом и вообще весьма мил. Он оч. черный, высокий и симпатичный, улыбчивый, и я льщу себе мыслью, что он более чем изрядно увлечен мной, хотя Ракута совсем еще мальчишка, и выражение Обожания, которое можно было бы счесть несколько нескромным на лице персоны более взрослой, следует списать на непосредственность юношеской галантности. Он слегка застенчив и взгляд у него задумчивый. Как хотелось бы иметь тут при себе приличную одежду, ибо я питаю надежду, что, когда Г. появится, он возьмет меня на прием к Королеве, каковая, судя по откликам, является Персоной Замечательной и пользующейся большим Уважением. Как бы то ни было, раз мне выпала такая Честь, я постараюсь принять ее как должно и буду, полагаясь на врожденный аристократизм и внешность, достойно представлять свою Страну среди этого Народа, ибо, как сказал наш Великий Бард: «Чин – только Штамп на Золотом»[127]. Я уверена, что Английская Леди способна Украсить любое Общество, особенно если наделена природной Грацией и Наружностью.

[Конец выдержки. – «Врожденный аристократизм», как же! И где это вы его приобрели, сударыня? В Пэйсли, как и все мы!! – Г. де Р.]

X

Опыт убеждает меня в том, что, оказавшись даже в самых причудливых и отчаянных обстоятельствах и не имея возможности их изменить, человек вскоре начинает играть по новым правилам, будто ничего и не случилось. Благодаря выкрутасам фортуны мне довелось побывать индийским дворецким, кронпринцем, надсмотрщиком за рабами на хлопковых плантациях, владельцем игорного приюта и еще б-г весть кем – и все это занятия, которые я обходил бы за милю, будь моя воля. Но воли не было, и вот меня уже не заботит ничего, кроме блеска столового серебра, видов на урожай в ноябре или ставок за столом, и я сильно удивлюсь, если мне скажут, что где-то по-прежнему существует мир, которому я должен принадлежать по праву. Я склонен объяснять это чувством самосохранения, и это то, что позволяет вам не сойти с ума в тот момент, когда это, казалось бы, неизбежно.

Так что, когда мне поручили муштровать армию Мадагаскара, я просто постарался не забивать голову ужасами своего положения и ринулся вперед, как Фридрих Великий, которому оса залетела в панталоны. Полагаю, это был один из самых черных периодов моей жизни, поэтому, пытаясь вспомнить его, я затрудняюсь не только расставить в должном порядке события тех первых недель, но и вообще их едва помню. О стране я знал тогда очень мало, но и эта малость была такой причудливой и страшной, что мозг мой отказывался служить. Только постепенно сумел я составить более-менее верное представление об этой дикой стране, этой пародии на цивилизацию, с ее удивительными людьми и обычаями, смог осознать свое собственное щекотливое положение и начал строить планы по выходу из него. Поначалу же все вертелось вокруг меня, словно в водовороте, и мне оставалось только удержаться на плаву. Но я постараюсь, насколько смогу, рассказать вам о событиях того времени, чтобы вы могли понять, что к чему и каким удивительных происшествиям они послужили прологом.