Флэшбэк - flashback - [24]

— Нет, этот ресторан никаких филиалов с подразделениями не имеет, он такой единственный и уникальный, — веско констатировал Пухов. — Эксклюзив. Ну, что? Потопали?

— А давай еще немножко посидим! Мне здесь чрезвычайно нравится и очень не хочется куда-то уходить.

12. Пол Жданов

Примерно через час я уже сидел в кабинете Стива и понемногу начинал возвращаться к повседневной реальности. Испуг постепенно проходил — хорошо еще, что Стив всегда меня выручал в таких и подобных случаях. Стив Дэвидсон — мой старинный приятель, осколок тех времен, когда я бессмысленно тратил молодость в Артакадемии, полагая себя великим графиком и даровитым скульптором. Реальным приобретением этого художественного периода моей биографии стало обилие полезных и бесполезных связей, несколько друзей, список которых стремительно приближался к нулю последнее время, и глубокое отвращение ко всякому изобразительному искусству.

— Ну, видишь ли, Пол, — успокаивал Стив, — чей-то двойник… это вовсе не означает, что он полностью идентичен оригиналу. Например, ты идешь по улице, и вдруг навстречу иду я. Ты подходишь и начинаешь со мной говорить, а человек не понимает в чем дело, потому, что это не я а кто-то совсем другой. Он отвечает, что ты ошибся, и только тогда ты видишь, что имеются некоторые убедительные отличия, на которые сразу и не обратил внимания. Вот это и был двойник.

— Ты что, не понял? — обозлился я. — Это был мой двойник, мой собственный, а не твой! И вышел он прямо из зеркала! И я потом долго разговаривал с ним! А после этого у меня возникло ощущение, что во мне кто-то сидит и наблюдает за происходящем изнутри. Моими глазами смотрит и моей головой думает, понимаешь?! Такое чувство, будто какой-то внутренний наблюдатель поселился в моем сознании.

— Главное утихомирься для начала, — «лечил» меня Стив, после моих сумбурных объяснений. — На-ка вот, выпей, — с этими словами он налил мне полстакана воды и дал какую-то маленькую ярко-красную таблеточку.

— Это что? — спросил я своего друга. Я почти совсем пришел в нормальное сознание, хотя все еще пребывал не в своей тарелке.

— Так, легкий седативный препарат, — спокойно ответил мне Стив. — Тебе сейчас просто необходимо — говорю как врач.

— А может лучше коньячку? — с надеждой осведомился я у своего друга. — У тебя нет?

— Есть, как не быть. Но тебе сейчас сие народное средство нежелательно. Потом можно, а сейчас нет! — веско заявил Стив. — Ничего страшного пока не происходит, уверяю тебя.

— Хорошо тебе говорить «не происходит»! — паниковал я, глотая таблетку. — У себя дома встретить собственного дубля, болтать с ним черт знает сколько времени, а ты говоришь — «ничего страшного»! Говорят, что появление двойника, это предвестник конца!

— О чем же вы говорили с ним так долго? Мне интересно, расскажи.

— Да не помню я! — я чуть ли не кричал. — Абсолютно! Как будто кто-то вырезал из памяти три часа времени! Я только и знаю, что мы обсуждали нечто важное, но вот что… Достоевщина какая-то. А потом еще вот это противное ощущение какого-то постороннего присутствия внутри…

— Ты, знаешь ли, на меня не ори. У тебя сейчас излишняя эмоциональность, что вместе с неспособностью контролировать свои мысли делается проблемой, когда человек сам становится зависимым от своих эмоций, чувств и мыслей, а не наоборот. В конце концов: кто в доме хозяин? Все эти сказочки про доппельгангера — двойника человека, появление которого предвещает смерть — обычное суеверие, и не бери себе в голову. Впрочем, даже в легендах, появление двойника не всегда значит гибель, хотя, как правило, встреча с двойником предвещает нечто не очень доброе. Но по поверьям ирландцев, если двойника увидеть с утра, то это событие предрекает долгую и хорошую жизнь.

— Но я-то не ирландец, и увидел я его не утром, а вечером, даже ночью, когда…

— Погоди! — вновь прервал меня Стив. — Поговорим серьезно и спокойно. Я немного занимался этим вопросом с чисто медицинской точки зрения. Так вот, из прошедших через мою приемную представителей творческой элиты шестеро признались, что перед появлением доппельгангера испытывали неосознанный и безотчетный страх. Из них пятеро в форме ночного кошмара, который одна из опрошенных напрямую связывает с последовавшей за этим смертью кого-то близкого, другая — в форме страшных детских фантазий, в которых ее родители заменялись чуждыми и какими-то недоброжелательными существами. Все остальные опрошенные встречали своих двойников в Темном Городе…

— Я никакой не представитель творческой элиты, да и безотчетного страха не испытывал. И я никогда не мог попадать в Темный Город,— уныло откомментировал я.

— Знаю. Ну и что с того? Ты не одинок, я вон тоже не могу, и нас таких — шестьдесят с чем-то процентов населения Земли. Не в этом дело. Мои коллеги считают, что внутренний мир человека можно узнать через его воображаемые видения. Вот в частности — через зеркало. Для меня зеркало — это не предмет, это символ, метафора. Можно сказать, что зеркало — символ контроля, оно говорит о том, каким человек видит окружающий мир. Властелин отражений, как звучит, а? Куда хочет, туда и повернет! И для меня тема Зеркала интересна прежде всего с этого ракурса. Можно сказать, что я осмысливаю два противоречивых утверждения: одно заключается в том, что мы сами являемся создателями своей судьбы, а второе гласит, что обстоятельства рулят нами и предопределяют наши помыслы. Понимаешь Пол, галлюцинации, а точнее сказать — псевдогаллюцинации, бывают не только у душевнобольных. Там они имеют очень большое значение, и сейчас нас не волнуют, поскольку ты практически здоров. Но иногда, при определенных условиях, у людей вполне психически благополучных, могут возникать подобные эффекты. Только при самом поверхностном расспросе пациента можно принять псевдогаллюцинаторные представления за настоящие галлюцинации, тем не менее, я убежден, что многое из того, что называют галлюцинациями, в сущности, принадлежит к псевдогаллюцинациям...