Флавиан. Жизнь продолжается - [6]
Год назад, через Интернет, меня дальний родственник разыскал, из Израиля. Так, «седьмая вода на киселе», моего отца двоюродного брата, по жене-еврейке, внук. Бывший ленинградец, интеллигент, ещё в восьмидесятые эмигрировавший, у него в Израиле своя фирмочка туристическая, путеводители по Израилю пишет. Попереписывались мы некоторое время через Интернет, он меня о семье расспрашивал, приезжать в Святую Землю приглашал, обещал максимально возможный сервис предоставить. Я ему про детей рассказал, про Сашкин бизнес, про Машины выставки, про Зинаидины съёмки и гастроли, похвастался…
А про Мишу нашего, Аня, про то, что он вообще существует — умолчал, постеснялся перед дальним родственником-иудеем своего родного первенца сына — христианского священнослужителя… Поговори с Мишей, Аня, пусть он простит меня за всё, и за то, что я бросил вас тогда, предал любовь вашу, и за это последнее моё предательство…
— Он, Тоша, тебя давно простил, любит тебя и о тебе молится. Я, когда у него в С-ке на службе бывала, слышала сама, как он на ектении о здравии твоё имя, раба Божьего Аристоклия, среди первых, прежде моего, возглашал. Чтит тебя, как отца, всегда по телефону, как здоровье папы, спрашивает, фотографию твою, где ты с ним маленьким на рыбалке с удочкой стоишь, в изголовье кровати своей повесил. Ты, Тоша, за Мишенькину любовь к тебе не беспокойся…
Аристоклий Иванович закрыл глаза своими красивыми, холёными руками, голова его часто вздрагивала.
— Анна Сергеевна, Алёша! — Флавиан грузно поднялся. — Вы, я думаю, идите пока чаёвничать, нам с Аристоклием Ивановичем есть о чём наедине пошептаться. И он начал выкладывать из обширного «чемодания» епитрахиль с поручами и завёрнутые в чистое вышитое полотенце Крест с Евангелием.
Часа через три, после исповеди, соборования и причастия, я зашёл ещё раз в кабинет знаменитого артиста, проститься. Он лежал на своём диване светлый и умиротворённый, тихий какой-то, похожий на большого довольного ребёнка. Увидев меня, улыбнулся:
— Алёшенька, голубчик! Какой у вас друг замечательный — батюшка Флавиан! Берегите его! Он меня утешил, я теперь умру спокойно, с радостью! Пообещайте поминать меня, хоть иногда. Возьмите вон ту иконочку, эмалевую, она старинная — «Алексий Божий человек», будете на неё глядеть и за меня помолитесь.
— Батюшка Флавиан! Как бы я хотел, чтоб вы меня и отпевали! Так ведь не отдадут вам моё тело-то, в столице с ним очередное театральное действо устроят… А ну и пусть! Пусть себе устраивают, вы меня в своей церкви тоже отпойте, заочно, моя душа там будет, где вы её провожать станете, а с телом, пусть что хотят, то и делают, прах — он и есть прах! Как в Евангелии: «пусть мёртвые погребают своих мертвецов»! Прощайте, батюшка, прощайте, Алексей! Аннушка, милая, подушку поправь чуть повыше…
Через пятнадцать дней тело Народного артиста СССР, Героя Социалистичекого Труда, Заслуженного деятеля искусств и пр. и пр. после гражданской панихиды в М-ом театре и торжественного заупокойного богослужения в Елоховском Кафедральном соборе было погребено в присутствии многочисленной культурной общественности столицы на Новодевичьем кладбище города Москвы.
Анны Сергеевны там не было. Она молилась с нами, в нашей Покровской церкви, на заочном отпевании, совершаемом тихо и благоговейно отцом Флавианом в сослужении приехавшего из С-ка протодиакона Михаила, статной осанкой и глубоким бархатистым баритоном удивительно напоминавшего новопреставленного раба Божия Аристоклия.
ГЛАВА 3. ЗАПЕЧАТАННЫЙ СОСУД
— Ира! Всё! Я пошёл на работу! Скажи разбойникам, чтобы до обеда к «офису» не подходили и в окно зелёным крыжовником не кидались! У меня срочная заявка, даст Бог — часа за четыре закончу!
— Хорошо, Лёша, я их скоро на поляну к верхнему ручейку уведу, где Никитична козлят пасёт, пусть с козлятами поиграются!
— Мобильник не забудь, на всякий случай!
— Возьму, возьму!
Я захватил пару заранее наполненных колодезной водой двухлитровых пластиковых бутылок — утро было уже жаркое, — сунул ноги в растоптанные плетёнки и по извилистой тропинке между старых вишен и зарослей крыжовника отправился в свой «офис».
Мой «офис» располагался в бывшем курятнике на дальнем конце нашего сада. Когда-то покойная Марфа Андреевна держала в нём кур и уток, затем лопаты и грабли, а потом — совсем ничего. После перехода дома с участком в наше владение первое время мы складывали в бывшем курятнике всякий ненужный хлам, вскоре он стоял всеми забытый, но в связи с изменением моего статуса на работе курятник понадобился и превратился в «офис».
Не вдаваясь в скучные подробности, суть изменения моего статуса на фирме Григория Семёновича означилась тем, что большую часть рабочего времени я мог теперь проводить за компьютером где угодно — в помещении фирмы, в нашей митинской квартире или в Покровском, обрабатывая аналитические материалы по вверенному мне направлению и вовремя присылая результаты через Интернет самому Григорию Семёновичу или его заместителю по транспортной группе.
Своим рабочим временем и местом пребывания я мог теперь распоряжаться сам, ограниченный лишь указанными в присылаемых заявках сроками выполнения работы.
Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу… — призывает за каждым богослужением Церковь Христова. Казалось бы просто, только войди… Но путь у каждого свой. Об этом пути, проходящем иногда через скорби и болезни, всегда — через смиренную гордыню и отброшенную суетность, сопровождаемом многими чудесами, рассказывает книга протоиерея Александра Торика «Флавиан».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о русских. О русских людях. О русском офицере-спецназовце Сергее Русакове, прошедшем чеченский ад, о русской девчонке из детского дома, которую чуть было не продали «алики и джабраилы» в турецкий бордель, о русском попе-алкоголике, ставшем настоящим мучеником за веру, о русской бабушке Полине, сохранившей себя единственному «Васеньке», убитому в далёкой Великой Отечественной войне… И ещё о многих других русских людях, которым выпало жить в 21-м веке от Рождества Христова. Наверное, эта книга нужна для русских.
Новая книга протоиерея Александра Торика посвящена памяти великой подвижницы двадцатого века схимонахини Сепфоры, предсказавшей ещё в годы гонений нынешнее возрождение духовной и церковной жизни. Для людей старшего поколения, помнящих ещё геноцид безбожной власти против собственного верующего народа, трудно воспринять иначе как чудо нынешнее строительство храмов и монастырей, восстановление богослужебной и проповеднической миссии Церкви, массовое издание духовной литературы.
«Что-то произошло со мной там, на горе, на вершине Афона, какая-то метаморфоза. Вроде бы я все еще тот, что был до восхождения, а уже и не тот... Мирный дух, что пришёл ко мне после молитвы в храме Преображения, не покидает меня до сих пор. «Бог — мой! Я — Божий!» — это непоколебимое знание дает мне силы в любых жизненных ситуациях, проблемах и скорбях». Новая повесть протоиерея Александра Торика «Флавиан. Восхождение» продолжает цикл повестей о духовных исканиях Алексея и русского священника Флавиана, в прошлом физика и альпиниста.
Сегодня перед большим количеством людей, понявших умом или почувствовавших сердцем, что Бог есть, осознающих, пусть неясно, свою принадлежность к Православной Церкви и желающих приобщиться к ней, встаёт проблема ВОЦЕРКОВЛЕНИЯ, то есть вхождения в Церковь в качестве полноценного и полноправного её члена.Эта проблема для многих очень серьёзна, так как, входя в храм, неподготовленный человек сталкивается с совершенно для него новым, непонятным и несколько даже пугающим миром. Одежды священников, иконы, лампады, песнопения и молитвы на малопонятном языке – всё это создаёт у новопришедшего ощущение собственной чужеродности в храме, приводит к размышлениям о том, а нужно ли всё это для общения с Богом?Многие говорят: «Главное, чтобы Бог был в душе, а в церковь ходить необязательно».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
Эта книга посвящена моему родному городу. Когда-то веселому, оживленному, в котором, казалось, царил вечный праздник. Ташкент — столица солнца и тепла. Именно тепло было главной особенностью Ташкента. Тепло человеческое. Тепло земли. Город, у которого было сердце. Тот город остался только в наших воспоминаниях. Очень хочется, чтобы нынешние жители и те, кто уехал, помнили наш Ташкент. Настоящий.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.