Флавиан. Армагеддон - [42]
В моём кармане жужукнула CMC.
Я вытащил смартфон, открыл сообщения…
— Отче! — вздрогнул я, прочитав пришедшее послание, — это отец Никифор с Афона. Папа Герасим тяжко болен, наверное, умрёт скоро! Зовёт проститься с ним.
— Лёша! — лицо Флавиана посерьёзнело, глаза заблестели. — Давай быстро меняй билеты, летим в Салоники, звони отцам и заказывай диамонтирионы!
— Понял! — кивнул я.
Смартфон в моих пальцах уже начал жить активной жизнью.
Глава 14
ГРЕЦИЯ
— Вы извините, сейчас у водителей такси забастовка, — с акцентом, но на достаточно хорошем русском языке объяснил нам юноша Костас, сын знакомого греческого таксиста, встретивший нас вместо отца в аэропорту Фессалоников. — Поэтому он не смог приехать прямо сюда, другие водители могут побить! Он будет ждать нас на трассе за городом в сторону Халкидиков, там вы пересядете в его «мерседес», и он вас отвезёт в Уранополи.
— Как скажешь, — согласился я, загружая нашу поклажу в багажник старенького «опеля». — Забастовка забастовкой, но ехать-то надо.
***
Поговорку «Не имей сто рублей, а имей сто друзей» я переделал по-своему: «Не имей сто еврей (имеются в виду «евро» — деньги), а имей иерей, у которого сто друзей»! И хотя Флавиан уже давно не просто иерей и даже не иеромонах, а игумен (!), но в отношении друзей про Флавиана лучше не скажешь.
Тайный «штрейбрейхер», папа Костаса понтийский грек Виктор, избежав побиения другими таксистами, благополучно доставил нас в Уранополи, прямо к причалу.
На причале нас уже ждал катер от «губернатора Дафни» Яниса. Капитан катера Юра, пожав нам руки, вручил мне наши с батюшкой диамонтирионы, оформленные и полученные без нас (!) и вонзил ручки акселератора (или как уж там это у катеров называется) до упора, отчего нас с Флавианом вдавило в кресла посильнее, чем в спортивном автомобиле.
В Дафни нас уже ждал пикап с нашим несколько постаревшим и поседевшим Игорем за рулём, который, сходу забросив наши вещи в кузов, принял с места и, почти не сбавляя скорости на поворотах, понёсся вверх от пристани, в сторону Кариеса.
А куда ты нас везёшь? — спросил я Игоря, заметив, что мы проскочили мимо поворота к скиту отца Никифора.
— В Архангельскую келью, отец Никифор благословил сразу везти вас к папе Герасиму.
— Как он?
— Ещё жив, в сознании, прощается со всеми, кто к нему приезжает.
— Много приезжает?
— Сам увидишь!
***
Увидели мы уже вскоре. Метров за сто пятьдесят от ворот в Архангельскую келью, на обочине вдоль лесной дороги, сужая её до почти полной невозможности проехать, стояли приехавшие из афонских монастырей и скитов машины.
Некоторые были мне знакомы — проползая со сложенными зеркалами впритирку мимо них, я отмечал про себя: Дохиар, Григориат, Афанасиевская келья, Ильинский скит, этих не знаю, этих тоже, это Ивирон…
Папа Герасим был из «последних могикан» подвижничества, приехавших на Святую Гору в первой половине двадцатого века, и пользовался большим уважением и авторитетом среди разнонациональной братии афонских монастырей. Поэтому принять последнее его благословение возжелали многие.
Отец Никифор встретил нас в воротах кельи и провёл мимо переполненного гостями архондарика куда-то во внутренние помещения.
— Вы подождите здесь минут тридцать-сорок, — сильно похудевший и ставший совсем седым за те полтора года, что мы с Флавианом не приезжали на Афон, отец Никифор смотрел на нас мудрыми грустными глазами. — Сейчас у старца игумен Ватопеда, потом зайдут «большие люди» из России, потом я вас проведу. Ночью, когда я дежурил у постели папы Герасима, он сам спрашивал о вас обоих!
— О нас! — поразился я. — Такой старец, видящий столько народа, и помнит каких-то там нас?
— Как видишь, помнит! — кивнул отец Никифор. — И Флавиана, и тебя по именам спрашивал, сможете ли приехать.
— Слава Богу, смогли!
— Папа Герасим только телесно совсем немощен стал, — продолжил отец Никифор. — Духом он бодр и умом ясен поразительно! Всё и всех помнит, говорит тихо, но внятно и очень важные вещи, вы его каждое слово ловите и запоминайте!
— Хорошо! — кивнули мы с Флавианом.
— Ну, молитесь здесь пока, я за вами приду! — сказал отец Никифор и вышел, прикрыв дверь комнатки, в которой он нас оставил.
***
Молились мы с батюшкой, вероятно, больше часа, прежде чем за нами вернулся отец Никифор.
— Пошли, братие! — он распахнул нам дверь в коридор. — «Большие люди» из России сейчас выйдут, вы зайдёте за ними.
«Большие люди» и вправду вышли сразу же, едва мы приблизились к двери, за которой была келейка папы Герасима. Их было трое, я их сразу узнал — слишком часто их фото мелькают в новостях интернета и телевидения. Называть их не буду, но я, бесспорно, не предполагал, что люди будут настолько «большие»!
Лица у них выражали сосредоточенную задумчивость, они вышли быстрым шагом из помещения, даже не взглянув вокруг.
Мы вошли к старцу.
— Флавианушко! Алёшенька! — тихо проговорил папа Гесрасим, улыбнувшись какой-то небесной улыбкой, когда мы с батюшкой подошли к его одру. — Моё послушание закончилось, а вам ещё надо потрудиться пока…
Мы присели у его кровати на стоявшие рядом стулья.
— Сейчас непросто будет в России, — так же тихо продолжил старец, — и во всём мире будет непросто… Но вы не смущайтесь и других укрепляйте — всё, что будет, это от Бога, по Его Любви, это всё нужно, чтобы больше людей спаслось!
Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу… — призывает за каждым богослужением Церковь Христова. Казалось бы просто, только войди… Но путь у каждого свой. Об этом пути, проходящем иногда через скорби и болезни, всегда — через смиренную гордыню и отброшенную суетность, сопровождаемом многими чудесами, рассказывает книга протоиерея Александра Торика «Флавиан».
«Я стоял перед Отрадой и Утешением всего человечества и чувствовал, что святая икона распахнулась передо мной, словно окно из затхлой комнатки земной жизни в безграничную Вечность Неба, и могучий поток чистого благоухающего неземными ароматами воздуха хлынул на меня из этого „окна“…» — так переживает встречу с великой святыней герой новой повести протоиерея Александра Торика «Флавиан. Жизнь продолжается…». В этой книге читателей ждет встреча как со старыми знакомцами (отцом Флавианом, Алексеем, Ириной), так и с новыми персонажами.
Новая книга протоиерея Александра Торика посвящена памяти великой подвижницы двадцатого века схимонахини Сепфоры, предсказавшей ещё в годы гонений нынешнее возрождение духовной и церковной жизни. Для людей старшего поколения, помнящих ещё геноцид безбожной власти против собственного верующего народа, трудно воспринять иначе как чудо нынешнее строительство храмов и монастырей, восстановление богослужебной и проповеднической миссии Церкви, массовое издание духовной литературы.
«Что-то произошло со мной там, на горе, на вершине Афона, какая-то метаморфоза. Вроде бы я все еще тот, что был до восхождения, а уже и не тот... Мирный дух, что пришёл ко мне после молитвы в храме Преображения, не покидает меня до сих пор. «Бог — мой! Я — Божий!» — это непоколебимое знание дает мне силы в любых жизненных ситуациях, проблемах и скорбях». Новая повесть протоиерея Александра Торика «Флавиан. Восхождение» продолжает цикл повестей о духовных исканиях Алексея и русского священника Флавиана, в прошлом физика и альпиниста.
Эта книга о русских. О русских людях. О русском офицере-спецназовце Сергее Русакове, прошедшем чеченский ад, о русской девчонке из детского дома, которую чуть было не продали «алики и джабраилы» в турецкий бордель, о русском попе-алкоголике, ставшем настоящим мучеником за веру, о русской бабушке Полине, сохранившей себя единственному «Васеньке», убитому в далёкой Великой Отечественной войне… И ещё о многих других русских людях, которым выпало жить в 21-м веке от Рождества Христова. Наверное, эта книга нужна для русских.
Перед глазами Димона, в бескрайнем пространстве темноты сверкало разноцветными огнями, гигантское вдаль и в ширину, хотя, в высоту и не выше обычной пятиэтажки, сооружение. Вдоль всего видимого фасада виднелись подсвеченные прожекторами разноцветные рекламные щиты с какими-то картинками и надписями на разных языках. Единственный помпезный вход переливался разноцветьем неоновых огней, напоминающим новоарбатские казино. Стали различимы слова на рекламных полотнищах, покрывающих фасад Терминала:«Добро пожаловать в Мечту!»«Ты ждал этого всю свою жизнь!»«Только здесь исполняются любые желания!»«Выбирай своё наслаждение!»«Счастье навсегда!».
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.