Флавиан. Армагеддон - [23]

— Падре Стефано! — догнав его, обратился я к нашему проводнику. — А это что там за группа молодёжи в крипте с вином и хлебом? Это они что, так Евхаристию совершают?

— Какие-то протестанты, — не поворачивая головы, небрежно бросил падре. — У них это считается «воспоминанием Тайной Вечери»!

— А здесь только протестанты так могут служить?

— Почему? И католики служат, и православные, и другие конфессии…

— А что, сюда можно вот так запросто приехать и послужить литургию? — поразился я.

— Конечно! — так же не поворачивая головы, ответил проводник. — Нужно только заранее предупредить, договориться с администрацией.

— Ух ты! — возликовал я, повернувшись к Флавиану. — Отче! Это же тема! Представляешь, как можно было бы сюда нашей приходской командой нагрянуть! Вот здорово было бы здесь у гробов первых мучеников причаститься! Я бы так хотел!

— Здорово! — кивком согласился Флавиан. — Поговорим об этом потом, слушай аудиозапись, очень интересно!

— Слушаю и повинуюсь! — смиренно согласился я, уже и мечтах подавая кадило литургисающему в катакомбах духовнику.

После этого разговора я сфотографировал ещё какую-то крипту или кубикулу, а потом…

А потом как-то так — раз! — и они куда-то делись! И Флавиан, и падре, и аудиогид!

Вынырнув из отснятой мною крипты, я посмотрел в коридор и, не обнаружив там Флавиана с проводником, отправился вдогонку в направлении их предполагаемого движения, надеясь догнать отцов за первым же поворотом.

За первым поворотом их не оказалось, пустой коридор хорошо просматривался вдаль. Вероятно, они вошли в одно из находящихся вдоль коридора боковых помещений.

Я прошёл вперёд по коридору быстрым шагом, заглядывая во все встречающиеся по пути крипты и кубикулы — никого! Тогда я вернулся обратно, предположив, что они зашли куда-то ещё до поворота в этот коридор — пусто!

Я снова отправился в путь, внимательно заглядывая в каждый боковой проход, каждый угол, надеясь наконец увидеть знакомую широкую спину в выгоревшей безрукавке-полурясе, надетой поверх дорожного хэбэшного подрясника с обтрёпанным ещё об афонские колючки нижним краем.

Никого! Однако…

Я остановился и попытался сориентироваться в окружающем меня тесном пространстве подземелий, стараясь определить — с какой стороны находится лестница папы Дамасия, по которой мы спустились под землю — тщетно!

Я начал укорять себя в своей извечной суете с фотоаппаратом, который словно бы заставлял меня всё время находиться в состоянии охотничьего сеттера: уши торчком — где тут хороший кадр спрятался?

А-а, вот он, голубчик — щёлк, щёлк, щёлк! Благо не плёнка тридцатишестикадровая, а высокоскоростная электронная карта аж на шестьдесят четыре гига! Знай лупи себе очередями! Ну, я и лупил, соответственно, и горизонталочку, и вертикалочку, и панорамку, и макро!

Только вот где же теперь искать Флавиана…

За очередным поворотом оказалась кованая железная решётка, прикрывавшая собою ещё какой-то проход. Я легонько попробовал потянуть её на себя — она без малейшего сопротивления открылась.

«Вот куда они пошли! — осенило меня. — Видать, падре Стефано из уважения к собрату по профессии решил показать моему батюшке что-то эксклюзивное, не входящее в стандартный туристический маршрут! Сейчас я им «на хвост-то и присяду».

Я решительно направил свои стопы в открывшийся мне за решёткой проход, который поначалу ничем не отличался от тех узких, чуть шире плеч идущего по ним человека коридоров с пустыми погребальными нишами-«локулами» с обеих сторон.

Изредка встречались и нераспечатанные ниши, закрытые плоскими плитами с надписаниями имён лежащих за ними усопших и краткими пожеланиями им, вроде «Покойся в мире» или «Покойся с Богом».

Когда при императоре Константине гонения на христиан в Римской империи закончились, тела многих мучеников были изъяты из погребальных ниш в катакомбах и перенесены в строящиеся наверху христианские храмы для всеобщего почитания и поклонения их исповедническому подвигу. Но немалое количество погребений так и остались пребывать нетронутыми, в ожидании гласа трубы архангельской во Второе и Славное Пришествие Господа нашего Иисуса Христа.

Проход повернул направо, затем налево и ещё раз направо, количество нераспечатанных погребальных ниш в стенах значительно увеличилось.

Ещё один поворот, и прямо передо мной оказались ступени лестницы, ведущей вниз — там был также виден свет, хотя электрический провод, соединяющий освещавшие коридор светильники, заканчивался прямо у меня над головой.

Я вспомнил прочитанный ещё в самолёте текст статьи о катакомбах Каллиста из путеводителя по Риму и его древностям. В нем говорилось, что для посещений открыт только средний — второй уровень катакомб, и то не полностью. Нижний — третий, самый разветвлённый и протяжённый по длине коридоров вследствие малой изученности и негарантированной безопасности открыт даже не для всех исследователей.

Неужели эти ступени ведут именно туда? Но почему тогда там виден свет? Во мне боролись подкреплённое доводами рассудка чувство самосохранения и мой природный авантюризм, значительно усиленный неизжитым мальчишеским любопытством: «а что там?». Второе победило…