Flashmob! Государь всея Сети - [49]

– Нет, – ответил я.

– А он сам знал?

Я пожал плечами.

По приезде я проводил Кирилла наверх, принёс ему горячего чая с лимоном и творожную ватрушку, которую в наше отсутствие испекла Таня. Он выпил чаю и уснул.

Я тоже отправился спать. Было пять часов утра.

Проснулся я рано, несмотря на позднее возвращение. Дом ещё спал, лишь внизу на кухне хлопотала у плиты Таня. Я рассказал ей о вчерашнем, весьма поверхностно обрисовав пикантные детали вечера. Главное было не это, а эпилепсия, внезапно обнаружившаяся у моего подопечного. Если это эпилепсия, а не просто нервный припадок. Впрочем, отличий одного от другого я не знал.

Татьяна всполошилась, стала звонить каким-то знакомым врачам, я же отправился к компьютеру, чтобы узнать, что думает по этому поводу Яндекс.

Желающие узнать, что говорит Яндекс, могут повторить мои поиски по ключевым словам «эпилепсия», «лечение эпилепсии», «первая помощь при эпилепсии» и так далее.

Короче говоря, я узнал, что Васюта действовал грамотно, а прогноз при эпилепсии вполне может быть благоприятен, если болезнь не запущена. Но какова динамика болезни, я не знал.

Поэтому я, вернувшись к Татьяне, попросил не пороть горячку и дождаться, когда проснётся Кирилл. Положение, конечно, было серьёзным. На сегодняшнее утро мы наметили выезд, всё было готово, но не опасно ли отправляться в дальнее путешествие с больным?

Кирилл появился к полудню. Он был тих, расслаблен, двигался, как лунатик.

– Ничего, Дон… Ничего, – сказал он мне. – Это бывает у меня. Не часто, раз в два-три месяца. При нервном возбуждении. И стробоскопы эти… Я знаю, как с этим бороться, лекарства у меня есть, я просто несколько дней не принимал их. Но давайте поедем завтра. Я должен прийти в себя…

– Нет, Кирилл. Мы поедем, когда ты немного окрепнешь. Считай это моим вето, как хочешь.

– Ну хорошо, – сказал он.

Я опять погрузился в ЖЖ, выискивая описания ночных событий в «Хироманте». А их было немало. Некоторые сообщения сопровождались снимками, сделанными мобильными телефонами. Сфотографировали и всю нашу компанию. Слава Богу, качество было отвратительное из-за недостатка света. Но Кирилл на сцене, произносящий: «Никогда не буду с вами. А Россию – вот вам!» – получился вполне четко.

Кстати, Lenta.ru именно последние слова вынесла в заголовок своей новостной заметки, которая располагалась почему-то в разделе «О высоком».

«Хорошо ещё, что не в „Политике“, – подумал я. – Как только мальчика сочтут политической фигурой, наша спокойная жизнь кончится».

Заметка была написана в традиционной для нынешней журналистике высокомерно-издевательской форме.

ЖЖ-юзеры, которые присутствовали в ночном клубе, почти все были недовольны поведением гостя. На их взгляд, программа была прикольная, а минет цесаревичу был грандиозной режиссерской находкой.

«Пацан заболел звёздной болезнью! Я смеялсо», – написал один из гламурных журналистов.

Зато те, кто там не был и вообще никогда не бывал, все как один встали на сторону Кирилла. Этой акцией он приобрёл больше поклонников, чем нажил врагов. Особенно выделялись радикалы и скинхеды, которые вставали под знамена монархизма с криком «Мочить!»

Вряд ли Кирилла это обрадует.

Но этот тонкий срез общественного мнения мало что говорил об отношении собственно России к появлению претендента на престол.

Экспедиция ждала снятия моего вето. Но я не спешил. Никаких поводов гнать лошадей у нас не было.

В субботу Васюта растопил баню. Кирилл от посещения отказался, а мы с Васютой пошли на первый пар. Женщины сказали, что пойдут после.

Баня была на участке, – маленькая, приземистая, топилась дровами по-чёрному. Васюта раскочегарил печку на совесть, а затем так же тщательно отходил меня веником. Чувствовался мастер этого дела.

Потом, распивая пиво в предбаннике, разморённый и благодушный, я спросил бывшего десантника, верит ли он в то, что Кирилл может стать Государем?

– Я к нему на службу поступил, – сказал Васюта. – Значит, обязан верить. Иначе это не служба, а заработок.

Он помолчал и добавил.

– А вот вы, похоже, не очень. Ничего, что я так говорю?

– Ничего, ничего… – пробормотал я.

Но ведь попал не в бровь, а в глаз. Я был всего лишь экспериментатором, наблюдающим за процессом, и мне было любопытно, чем кончится дело. Любой исход был равно интернесен да и процесс тоже.

И хотя, возможно, по ходу дела мне предстояло рисковать многим – свободой и даже жизнью – риск мой был не идейным, а чисто профессиональным. Условия эксперимента были рискованными, вот и всё. Но положить «жизнь за царя», как начертал на рукописи своей оперы Михаил Иванович Глинка, я готов не был.

В раздумиях на эту тему я оделся и вышел из бани. Был тихий и, казалось, теплый вечер, хотя температура была градусов восемь в минусе. Но после бани да при безветрии казалось тепло. Дышалось всею грудью, ветки садовых деревьев были припорошены снегом.

Васюта раскочегаривал печку по второму разу для хозяек, а я пошел по тропинке в дом, как вдруг увидел вдали пробивающиеся сквозь тьму огни, которые приближались. Через минуту сомнений не осталось – это были мощные фары автомобиля, направлявшегося к нашему дому. Он подъехал к воротам и остановился не выключая фар. В свете этих фар я и оказался.