Flashmob! Государь всея Сети - [33]

Но это потом, пока же всё происходило с подчёркнутым аристократизмом.

Как только мы отошли от хозяев, Зизи меня покинула, чмокнув в щеку.

– Дон, я пойду потусуюсь.

Ей не терпелось прорваться в высший свет. Уже через пять минут я увидел ее в компании, окружавшей тележурналиста Андрея Малахова. Зизи держала одними пальчиками бокал с шампанским и тщательно изображала скучающую светскую львицу.

Я же нашёл в сторонке тихую беседку и пристроился там, тоже потягивая шампанское и наблюдая эту незнакомую мне жизнь. Я представил себе, что высадился на далёкой планете и, спрятавшись, наблюдаю за аборигенами, чтобы понять – как вступить с ними в контакт и нужно ли мне это.

Аборигены порхали по лужайке, сбивались в кучки, смеялись и ловко целовали друг друга в щечки, будто жалили. Все зорко следили друг за другом, проверяя – замечают ли их, узнаю2 т ли в лицо, и если в этом появлялись сомнения, то аборигены проявляли обеспокоенность и принимались порхать ещё активнее. Видимой цели в этом порхании не было никакой, разве что молодые аборигенки женского пола время от времени получали визитные карточки от мужских аборигенов в возрасте, что приводило их в мгновенный ступор, переходящий в восторг.

И лишь я в своей беседке не был никому нужен, никто не слыхал обо мне, сломавшемся в двух шагах от высокотемпературной сверхпроводимости и Нобелевки, от телевизионных интервью и смазливых дурочек, сжимающих в своих пальчиках мои хрустящие визитки.

Время от времени в поле моего зрения попадала Зизи, которая никак не могла определиться и металась между Малаховым и Федором Бондарчуком с их вассалами.

Наконец поток гостей иссяк и в дело вступил тамада, известный писатель-сатирик, который взошел на небольшую эстраду с микрофоном в руках и, поздравив Кирилла, объявил программу вечера. Протокол занял всего пятнадцать минут и состоял из выступлений нескольких знаменитостей, а далее на сцену выпорхнул Рики Мартин, которого до этого держали в особняке.

Сказав несколько слов по-английски, он закончил русским слово «поздравляю!», которое далось ему с большим трудом, и сразу запел под фанеру.

То есть, это была «минусовка», как я потом узнал. Впрочем, это слово мне мало что говорило.

Было впечатление, что дорогой гость более всего озабочен тем, что находится у него в штанах, он подчеркнуто обращал на эту деталь внимание. Казалось, что она тоже сейчас запоёт, вырвавшись из узких джинсов. То есть, не она, а он, конечно. Мне даже понравилось, что человек так недвусмысленно и активно демонстрирует свою жизненную позицию.

Девицы визжали, натурально.

Я оглянулся, чтобы посмотреть на Кирилла, и увидел, что его нет среди гостей. Именинник попросту смылся, отбыв положенную церемонию.

Не успел я дослушать вторую песню Рики, как официант принес мне записку. Там рукою Кирилла было написано:

«Дон, пожалуйста, зайдите сейчас в библиотеку. Я Вас жду».

Об этом в другой раз. Зизи приготовила завтрак внизу и зовёт меня. Сейчас будет рассказывать о своих впечатлениях. Впрочем, завтрак весьма поздний, более напоминающий ужин. Мы вернулись из гостей часа в четыре ночи и спали до трех дня.

donnickoff

13 сентября 20… года

Зизи в восторге. Зизи пляшет и поёт. Ей удалось пробиться в высшее общество, а какой-то смазливый мальчик из «Фабрики звёзд» пригласил ее на ужин.

– Ага, это так называется, – сказал я. – Небось, педераст.

– Какая разница, Дон! Тебе же лучше, если педик.

И запела «Круто ты попал на ТиВи…»

Целовалась с журналистом-международником. Там вообще после полуночи была полная вакханалия, пляски голыми при луне, как в «Золотом теленке», на фоне подаренного «лексуса».

Я ничего этого не видел, поскольку был занят разговором. Посему замолчу.

Скорее бы она уехала к своему пидору.

donnickoff

15 сентября 20… года

Так вот, вернусь разговору в библиотеке.

Это то место, где мы с Кириллом обычно занимаемся. Богато обставленная библиотека с темными дубовыми стеллажами и отличным подбором книг, где преобладает историческая и философская литература.

В кабинете было полутемно, лишь горела старинная лампа с зелёным стеклянным абажуром, стоящая на письменном столе, покрытом зелёным же сукном.

В кожаных креслах возле маленького столика сидели Кирилл и незнакомый мне человек. На столике была ваза с фруктами и бутылка дорогого красного вина. Стояли три тонких фужера.

При виде меня Кирилл и незнакомец поднялись с кресел.

Незнакомец был небольшого роста, чуть ли не на голову ниже Кирилла, с буйной жесткой растительностью на голове, в которой достаточно было седины, с такою же бородой и короткими мощными руками. Он был в плотно облегавшем свитере, сквозь который угадывалось крепкое тело.

Его вид живо напомни мне профессора Челленджера из знаменитого романа Конан-Дойла. Именно так я его себе и представлял.

– Дон, я давно хотел познакомить вас с Григорием Ефимовичем Фихтенгольцем, моим учителем… – сказал Кирилл, делая жест ладонью в сторону бородача.

Мне показалось, что слово «Учитель» было произнесено с большой буквы.

– Очень приятно. Фихтенгольц, – бородач крепко пожал мою руку короткими мощными пальцами.

– Донников, – кивнул я.