Фланкер - [71]

— Подними свой топор, убийца!

Вместо ответа индеец молча указал на висевшую руку.

— Ты сам хотел этого, — сказал охотник, — не предупреждал ли я тебя, что Ваконда меня защищает? Иди в свое жилище, и не рассказывай никому о случившемся! С закатом солнца будь в своей пироге у берега, за мостом; я приду к тебе, может быть, и вылечу, если ты в точности исполнишь мой наказ. Не забудь только, что должен явиться туда один. Иди.

— Я буду повиноваться отцу, язык мой не произнесет ни одного слова без его приказа… Но как могу я без его помощи выйти отсюда? Духи, охраняющие моего отца, убьют меня, лишь только я отдалюсь от него.

— Правда. Ты довольно уже наказан. Встань, обопрись на меня, я помогу тебе дойти до дверей храма.

Красный Волк поднялся без возражений. Охотник довел его до дверей. Осмотрев там руку раненого, он сказал строго:

— Благодари Ваконду, что он сжалился над тобой; через несколько дней ты будешь здоров. Но пусть этот урок принесет тебе пользу, негодяй! Сегодня вечером ты меня увидишь. Иди, теперь тебе не нужна моя помощь, ты и один сумеешь добраться до своего дома.

По знаку охотника индеец пошел медленным шагом. Некоторое время Верный Прицел провожал его взглядом, потом он вошел в храм и на этот раз уже тщательно запер за собой дверь.

В ту минуту, когда охотник вторично скрылся в храме, в воздухе пронесся крик совы, возвещавший скорое появление солнца.

ГЛАВА XXXIV. Запутанность

Пока в Небесном городе происходило все вышеописанное, в лагере мексиканцев совершились события, о которых мы теперь расскажем читателю. Дон Лео расстался с Верным Прицелом на опушке леса и в глубокой задумчивости вернулся к ожидавшим его товарищам.

Дон Мариано был печален, Вольная Пуля был в дурном настроении, наконец, все окружающее способствовало приведению духа молодого человека в мрачное расположение.

Около двух часов пополудни, во время самой жгучей жары, караульные объявили о приближении большой группы всадников. Каждый схватился за оружие. Скоро, однако, узнали, что подъезжавшие были Руперто и его отряд, которых отыскали и привели за собой слуги дона Мариано.

Хуанито, следуя приказаниям Верного Прицела, предложил Руперто запереться со всеми людьми в пещере у реки, но Руперто не хотел и слышать этого, говоря, что друзья его зашли так далеко, как никогда еще ни один белый не смел проникать, что они ежеминутно подвергаются опасности, что он должен немедленно спешить к ним на помощь, и, несмотря на все замечания слуги, достойный охотник упорно пошел вперед, пока наконец не добрался до лагеря товарищей.

Преследователи с радостью приняли прибывших людей; Руперто в особенности был хорошо принят доном Лео, обрадованным прибытием такого надежного подкрепления.

Апатия, охватившая было мексиканцев, сменилась самой бурной деятельностью. По окончании хлопот, неминуемых при расположении на новом месте, все присутствующие разбились на небольшие группы, и начались оживленные разговоры.

Когда Руперто узнал, что не только индейцы снуют вокруг его друзей, но что вблизи их находится один из пяти священных индейских городов, то был очень рад, что не поддался уговорам Хуанито и настоял на своем.

— Мы должны быть очень осторожны, — сказал он, — если хотим сберечь наши скальпы: эти воплощенные демоны не допустят безнаказанно попирать их священную землю.

— Да, — неохотно согласился дон Лео, — я думаю, что мы должны быть настороже.

— Гм! — заметил Вольная Пуля. — Была бы неприятная неожиданность, если бы краснокожие напали на нас врасплох; трудно даже представить себе, как бьются эти демоны, когда они сознают свое превосходство в силе… Я припоминаю по этому поводу, как в тысяча восемьсот тридцать шестом году, когда я был…

—А больше всех нас подвергается опасности Верный Прицел, — сказал дон Лео, без церемонии прерывая Вольную Пулю, который остался сидеть с раскрытым ртом. — Я каюсь, что отпустил его одного.

— Он не один, — заметил Вольная Пуля, — вы знаете, дон Лео, что Летучий Орел с женой пошли с ним.

— Разве можно довериться краснокожим? Хотя он искусно преобразился, хотя 'в совершенстве знает индейский язык, но к чему все это приведет, если он может быть предан изменником!

— Гм! Изменником!.. О ком же это вы говорите? — осведомился Вольная Пуля.

— О Летучем Орле или его жене, только они двое знают его.

— Послушайте, дон Лео, — ответил серьезно Вольная Пуля, — позвольте мне прямо высказать вам свою мысль: вы не имеете права говорить то, что сейчас сказали!

— Я?! — резко воскликнул молодой человек. — А почему так, позвольте спросить?

— Потому что вы еще очень недавно — и, заметьте себе, только с хорошей стороны — узнали людей, которых клеймите таким позорным именем. Я знаю Летучего Орла очень давно; он был ребенком, когда я в первый раз увидел его, и с тех пор я всегда знал его как прямодушного и чистосердечного воина. В продолжение всего времени, пока он жил с нами, он оказывал нам только услуги или старался их оказать… короче говоря, все мы вообще, а вы в особенности, многим ему обязаны. Забыть все это более чем неблагодарно.

Эту речь в защиту своего друга достойный охотник произнес твердо и с жаром.