Флагман штурмовой авиации - [5]

Сам Василий Георгиевич вникал буквально во все вопросы, нередко, на первый взгляд, кажущиеся незначительными. Большую часть времени отдавал организации боевой подготовки в полках, правильной эксплуатации материальной части. Командир корпуса постоянно напоминал летному составу слова Н. Е. Жуковского: «Самолет — величайшее творение разума и рук человеческих. Он не подвластен никаким авторитетам, кроме лиц, свято соблюдающих законы».

По мере накопления опыта совершенствовалась тактика штурмовиков, улучшалась организационная структура, видоизменялись боевые порядки. Теперь их основой становилась пара самолетов, а состав звена — четырехсамолетным. При этом наиболее обороноспособной и маневренной оказалась группа в составе шести-восьми самолетов. Боевым порядком ее стал «пеленг». Сбрасывание бомб производилось с индивидуальным прицеливанием каждым летчиком по сигналу ведущего группы.

Особое внимание генерал Рязанов уделял ведущим.

«Знать каждого в лицо» — таково было его требование к командирам полков.

Командир корпуса часто проводил занятия с руководящим составом частей по использованию радиосредств, считая для авиаторов настольной книгой Инструкцию по управлению, оповещению и наведению самолетов по радио, которая была введена в действие приказом народного комиссара обороны от 29 сентября 1942 года, На «илах» устанавливались коротковолновые станции РСИ-4. Приемно-передающие устройства были на машинах командиров эскадрилий и выше. Командиры звеньев, рядовые летчики имели пока одностороннюю связь, у них стояли приемники. Мечта Василия Георгиевича об оборудовании передатчиками всех самолетов осуществилась только во время боев на Курской дуге.

Боевые достоинства «ила» были налицо, однако командира корпуса все время тревожила мысль о том, что без защиты задней полусферы самолет не совершенен. Свидетельство этому — потери от вражеских истребителей, которые атаковали его обычно с хвоста и снизу. Подумывал комкор и о необходимости сопровождения штурмовиков истребителями до цели и обратно.

Серьезно обсудить эти вопросы помог случай. На подмосковный аэродром, где в эти дни базировался 800-й полк майора Анатолия Ивановича Митрофанова, прилетел сам Ильюшин. Из штаба корпуса позвонили, чтобы встречали гостя, но летчики сначала и не поверили. Когда на аэродроме приземлился У-2 и из кабины вышел пилот в обычном летном шлеме и кожаной куртке, на него никто не обратил внимания. Но вот он направился к командному пункту, и все догадались, что это и есть тот самый долгожданный Ильюшин. Его тут же обступили летчики, механики… Завязался разговор. Выяснилось, что летать Сергей Владимирович начал еще в семнадцатом году. Конструктор задавал вопрос за вопросом, был оживленным, и лишь усталые, воспаленные глаза говорили о его напряженной работе. Отмечая бесспорные качества штурмовика, летчики высказали Сергею Владимировичу свои претензии: из-за отсутствия задней кабины для стрелка имелись неоправданные потери и людей, и дорогостоящих машин.

— Нас «мессеры» долбают сзади так, что щепки летят, — прямо заявил командир эскадрильи старший лейтенант Шубин. — Истребитель, благодаря скорости; маневренности, может остаться одноместным, а нам нужен стрелок для защиты хвоста.

Ильюшин слушал молча. Ведь ему высказывали претензии те, кто не раз бывал в острых схватках с врагом. Полк принял боевое крещение еще под Киевом, Потом отражение атак противника в районе Дубно, Ровно, Житомира.

— Согласен, что ваши замечания, имеют основания, — сказал Ильюшин. — К тому же по расчету центровки второй член экипажа мог бы летать. Но осуществить это весьма сложно. Нужно вносить исправления в чертежи, перестраивать заводское производство.

— Тогда не обижайтесь! — горячился Шубин. — Мы вынуждены будем сами внести изменения в конструкцию «горбатого».

Ильюшин развел руками.

— У нас в полку и Кулибин свой есть — оружейник Мищенко. Когда мы раньше летали на бомбардировщиках, он снял два пулемета с подбитых машин. Одну турель распилил и на «ил» поставил.

— У нас на двух самолетах уже стоят такие пулеметы, — проговорил, краснея, обычно скромный и малоразговорчивый командир эскадрильи лейтенант С. Пошивальников.

Ильюшин оживился.

— Покажите!

Шубин и Пошивальников метнулись к своим машинам.

— Александр, в отсек! — толкнул Пошивальников локтем широкоплечего и рослого лейтенанта Александра Гридинского. Казавшийся неповоротливым, тот ловко юркнул в узкий отсек и дал звонкую очередь в небо.

Конструктор внимательно осмотрел пулеметные установки на обоих самолетах.

— Ну что ж, друзья, — после некоторой паузы сказал Сергей Владимирович, — я на вашей стороне. Воюйте со своими пулеметами, а я обещаю, что в ближайшем будущем вы получите, как вы называете, «горбатого» с хвостовой огневой точкой. И постараюсь вооружить вас пулеметами калибром покрупнее.

…Начались затяжные осенние дожди. Намокшие сосны близлежащего леса радовали глаз густой зеленью, что выделялась на фоне пасмурного неба. Вода быстро впитывалась в песчаную почву, и летные поля, к счастью, не раскисали, позволяя самолетам взлетать. В дни передислокации на Калининский фронт погода также была хмурой, с невысокой облачностью. Правда, метеорологи успокаивали, обещали улучшение.