Фладд - [46]
— Да. Не стоит отвлекать его стуком в дверь.
— Быть может, он молится.
— Мне бы не хотелось ему мешать.
Они переглянулись.
— Я не видела, как он поднимался, — заметила мисс Демпси.
— Или спускался.
— Мне остается думать, что он у себя.
— Разумное допущение. Всякий бы его сделал.
— Или всякая. — Мисс Демпси подошла к лестнице. — Отец Фладд! — тихо позвала она. — Отец Фладд!
— Не ждите ответа, — сказал Ангуин.
— Он не хочет прерывать молитву.
— Но мы можем полагать, что он слышал.
И при том оба были уверены, как никогда и ни в чем в жизни: наверху никого нет. Угольки с тихим шуршанием сыпались через каминную решетку, на стене по-прежнему умирал распятый Спаситель, на церковном дворе плыли по воздуху осенние листья, птицы нахохлились на деревьях, в земле извивались червяки.
— Поставить чайник? — спросила Агнесса.
— Нет, я выпью стаканчик виски и почитаю книгу, которую одолжила мне прихожанка.
Он чуть было не сказал «оставила мне в наследство», но вовремя прикусил язык.
Мисс Демпси кивнула. Фладд, конечно, у себя в комнате, молится. Филомена, конечно, в монастыре, метет кухонный коридор под присмотром сестры Антонии. Все там, где им надлежит быть, или по крайней мере мы можем притвориться, будто это так. Бог на небесех, на земли мир, во человецех благоволение? «Черт побери, — подумал отец Ангуин, — а ведь, похоже, и правда…»
Он сидел, вертя книгу в руках. Затертый, в пятнах, желтовато-коричневый переплет. «Вера и мораль для католического быта. Ответы на вопросы мирянина». Отпечатано в Дублине в 1945 году. Nihil obstat: Патриллиус Даган. Дальше стоял имприматур[54] самого архиепископа Дублинского с маленьким крестиком подле имени.
Она всё брала оттуда, думал отец Ангуин, все наши разговоры; какая сокровищница правил, какой кладезь консервативных предписаний. Вот она, старая вера во всей своей полноте; добрая старая вера, где нет места сомнениям и разномыслию. Правила поста и воздержания, и ни слова о рок-н-рольных танцклубах. Диатрибы против нечистых мыслей, и ни слова об актуальности. А вот на потертом корешке имя и фамилия составителя: преподобный (в ту пору) Айдан Рафаэль Краучер, доктор богословия — епископ собственной персоной.
«Я буду хранить ее под подушкой, — решил отец Ангуин, — и черпать из нее все новые издевки. Как я буду изводить епископа его прежними взглядами, вворачивать между делом то один вопрос, то другой. Он у меня постоянно будет жить в страхе. «Допустимо ли замешивать тесто на топленом сале, или оно годится только для жарки рыбы?» Этими вопросами он добыл себе епископскую кафедру. Никто из нас не знает своего будущего, а кое-кто не помнит даже своего прошлого».
Вопрос: «Почему на католических благотворительных базарах разрешают гадания?» Ответ: «Эту практику ни в коем случае не следует поощрять. Существует множество куда более достойных развлечений». Вопрос: «Иногда в католических церквях на воскресных великопостных вечернях прихожан обходят с кружкой для сбора пожертвований. Правильно ли это?» Ответ: «Это всегда правильно, а порой и необходимо».
«Я знал, что она все читает с бумажки, и подозревал, что у нее есть все ответы», — сказал отец Ангуин про себя. На форзаце круглым школьным почерком было выведено: «Димфна О’Халлоран». Это все, что она привезла из Ирландии, подумал он. И эту единственную свою вещь она оставила мне.
Он перелистал несколько страниц назад и начал читать предисловие. «Божественное Откровение и двухтысячелетний опыт сделали Церковь несравненной наставницей во всех областях человеческого существования. Нет такой житейской ситуации, такой сферы личной или общественной деятельности, в которой наша Святая Матерь не могла бы нас научить, ободрить, предостеречь или направить исходя из глубокого знания человеческих умов и сердец, поступков и обыкновений».
«Двухтысячелетний опыт», — повторил про себя отец Ангуин и сам поразился этой мысли. Он, не глядя, взял виски, отхлебнул глоток и тут же удивленно отвел стакан ото рта и оглядел на просвет. По всем внешним признакам это было виски, по вкусу — вода. «Ах, Фладд, — подумал он, — ах ты, ученик чародея. В этот раз ты все перепутал, совершил чудо наоборот. Ты загасил небесный огонь, взял божественное и превратил в обычное человеческое, променял дух на влажную теплую плоть».
А тем временем Перпетуя бежала в темноте, твердя про себя: «Я поймаю ее на станции». Она не задумывалась, как выглядит, когда мчалась, отдуваясь и высоко подобрав рясу; чулок порван, туфли исцарапаны, крест на шнурке бьет по тому месту, где у мирянок бывает грудь. Она бежала, пригнувшись, и время от времени останавливалась, чтобы выпрямиться, помассировать ребра и поискать взглядом жертву. На каждой лестнице через изгородь она прочесывала глазами местность. Беглянка уже исчезла из виду, но Питура думала: «Я поймаю ее на перроне».
Она успела приметить белый вымпел на высокой жердине, который бился и плескал под ветром, и смутно распознала в нем что-то церковное, что-то такое, перед чем захотелось преклонить колени. Однако Перпетуя не поддалась этому желанию. «Я поймаю ее на платформе, — думала она, — и приволоку обратно, я протащу ее по главной улице на виду у всех, я сорву с нее эти тряпки и запру ее в келье до приезда епископа, а там уж мы с нею разберемся, мы разберемся с этой паршивой тварью».
Генрих VIII Тюдор, король Англии, потратил долгие годы, чтобы покорить Анну Болейн, порвал с католической церковью, пошел на интриги, подлости и преступления ради женитьбы на ней.Но страсть мужчины преходяща, а Анна так и не сумела подарить Генриху и Англии долгожданного наследника. Более того, острый ум супруги раздражает тщеславного Генриха, а ее независимость в решениях отвращает от трона многих старых друзей монарха.Могущественный придворный Томас Кромвель, один из самых умных, подлых и беспринципных людей своей эпохи, намерен исполнить приказ Генриха и любой ценой избавиться от Анны.
Англия, двадцатые годы шестнадцатого столетия. Страна на грани бедствия: если Генрих VIII умрет, не оставив наследника, неизбежна гражданская война. На сцену выступает Томас Кромвель, сын кузнеца-дебошира, политический гений, чьи орудия — подкуп, угрозы и лесть. Его цель — преобразовать Англию сообразно своей воле и желаниям короля, которому он преданно служит.В своем неподражаемом стиле Хилари Мантел показывает общество на переломе истории, общество, в котором каждый с отвагой и страстью идет навстречу своей судьбе.
«Сердце бури» – это первый исторический роман прославленной Хилари Мантел, автора знаменитой трилогии о Томасе Кромвеле («Вулфхолл», «Введите обвиняемых», «Зеркало и свет»), две книги которой получили Букеровскую премию. Роман, значительно опередивший свое время и увидевший свет лишь через несколько десятилетий после написания. Впервые в истории английской литературы Французская революция масштабно показана не глазами ее врагов и жертв, а глазами тех, кто ее творил и был впоследствии пожран ими же разбуженным зверем,◦– пламенных трибунов Максимилиана Робеспьера, Жоржа Жака Дантона и Камиля Демулена… «Я стала писательницей исключительно потому, что упустила шанс стать историком… Я должна была рассказать себе историю Французской революции, однако не с точки зрения ее врагов, а с точки зрения тех, кто ее совершил.
В новой редакции – продолжение «Вулфхолла», одного из самых знаменитых британских романов нового века, «лучшего Букеровского лауреата за много лет» (Scotsman). Более того, вторая книга также получила Букера – случай беспрецедентный за всю историю премии. А в марте 2020 года наконец вышел заключительный роман трилогии – «Зеркало и свет». Мантел «воссоздала самый важный период новой английской истории: величайший английский прозаик современности оживляет известнейшие эпизоды из прошлого Англии», говорил председатель Букеровского жюри сэр Питер Стотард.
Впервые на русском – «триумфальный финал завораживающей саги» (NPR), долгожданное завершение прославленной трилогии о Томасе Кромвеле, правой руке короля Генриха VIII, начатой романами «Вулфхолл» («лучший Букеровский лауреат за много лет», Scotsman) и «Введите обвиняемых», также получившим Букера, – случай беспрецедентный за всю историю премии. Мантел «воссоздала самый важный период новой английской истории: величайший английский прозаик современности оживляет известнейшие эпизоды из прошлого Англии», говорил председатель Букеровского жюри сэр Питер Стотард.
«Этажом выше» Хилари Мантел — рассказ с «чертовщиной», что не редкость в историях из жизни «маленьких людей». Перевод Е. Доброхотовой-Майковой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первую часть сборника «Синдром Черныша» вошли 23 рассказа Дмитрия Быкова — как публиковавшиеся ранее, так и совсем новые. К ним у автора шести романов и двух объемных литературных биографий отношение особое. Он полагает, что «написать хороший рассказ почти так же трудно, как прожить хорошую жизнь». И сравнивает свои рассказы со снами — «моими или чужими, иногда смешными, но чаще страшными». Во второй части сборника Д.Быков выступает в новой для себя ипостаси — драматурга. В пьесах, как и в других его литературных произведениях, сатира соседствует с лирикой, гротеск с реальностью, а острая актуальность — с философскими рассуждениями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.
На самом деле, я НЕ знаю, как тебе помочь. И надо ли помогать вообще. Поэтому просто читай — посмеемся вместе. Тут нет рецептов, советов и откровений. Текст не претендует на трансформацию личности читателя. Это просто забавная повесть о человеке, которому пришлось нелегко. Стало ли ему по итогу лучше, не понял даже сам автор. Если ты нырнул в какие-нибудь эзотерические практики — читай. Если ты ни во что подобное не веришь — тем более читай. Или НЕ читай.
Чрезвычайно трогательный роман о русских псовых борзых, которые волею судеб появились в доме автора и без которых писательница не может представить теперь свою жизнь. Борзые — удивительные собаки, мужество и самоотверженность которых переплетаются с человеколюбием, тактичностью, скромностью. Настоящие боги охоты, в общении с человеком они полностью преображаются, являя собой редкое сочетание ума, грации и красоты.
Дж. – молодой авантюрист, в которого словно переселилась душа его соотечественника, великого соблазнителя Джакомо Казановы. Дж. участвует в бурных событиях начала ХХ века – от итальянских мятежей до первого перелета через Альпы, от Англо-бурской войны до Первой мировой. Но единственное, что его по-настоящему волнует, – это женщины. Он умеет очаровать женщин разных сословий и национальностей, разного возраста и положения, свободных и замужних, блестящих светских дам и простушек. Но как ему удается так легко покорять их? И кто он – холодный обольститель и погубитель или же своеобразное воплощение самого духа Любви?..
Изысканные, элегантные, умные, брутальные, насмешливые, а порой и откровенно бунтарские современные притчи о любви и сексе, семье и обществе, вышедшие из-под пера писательницы, читаются легко и с наслаждением — однако серьезность тем заставляет задумываться над ними надолго и возвращаться к ним не раз.