Физики — учителя и друзья - [18]
И все же собственные исследования для Иоффе были не так важны, как организация науки в широком масштабе. Он раньше других понял, что наступила новая эра крупных открытий и сделать их смогут не ученые-одиночки, а лишь крупные творческие коллективы, объединяющие представителей разных областей науки. Такие коллективы он и создавал на базе Физтеха, от которого потом отпочковалось большое количество самостоятельных научных институтов.
Иоффе был ученым-организатором. Надо помнить, в какое трудное время он развернул свою кипучую деятельность. Ведь начало ее пришлось на разгар гражданской войны, а в годы, следовавшие за ней, страна все еще испытывала нехватки самого необходимого— и оборудования, и кадров. Тогда еще и в помине не было учреждений, подобных нынешним Академстрою и Академснабу. Иоффе со своими ближайшими сотрудниками — Н. Н. Семеновым, А. А. Чернышевым, П. Л. Капицей — приходилось быть и строителем, и снабженцем, и вербовщиком нужных людей.
Когда я пришел в Физтех, там имелось не больше 40 научных работников, а в начале тридцатых годов — это уже не институт даже, а «комбинат институтов» под единым руководством.
В 1933 году «комбинат физико-технических институтов» праздновал свое пятнадцатилетие. Он представлял собой уже могучую и многолюдную организацию.
На праздновании была прочитана шутливая ода, посвященная торжеству. Кто ее написал, я не помню, видимо, один из молодых ученых. Конечно, с поэтической точки зрения — она не шедевр, но о положении вещей давала, хоть и шутливое, но в общем правильное представление. Приведу выдержки из этой оды:
Никто не обижался на утверждение, что комбинат «все хвалят без причины», понимали, что это лишь острословие, как и то заявление, что весь комбинат «директор сам не знает». Директор не был чрезмерно обидчив и любил шутку не меньше, чем молодые вихрастые аспиранты.
Но ведь действительно физтеховцы заполнили всю Сосновку! Одни дома отвоевали, другие построили, «начинили» приборами и сложными аппаратами. Мало того, Физтех имел уже филиалы в разных краях, например ставшее затем самостоятельным институтом отделение, занимавшееся проблемой использования энергии солнца в Средней Азии, или Свердловский институт физики металлов, который был сформирован первоначально в Сосновке. Не говорю уж подробно о том, что Физтех посылал видных своих ученых во многие города страны, например в Харьков, Томск и другие, где они возглавили физические исследования. В ту пору Физтех стал поистине всесоюзной кузницей кадров физической науки.
В Физтехе была высокая текучесть личного состава. Только текучесть особого характера! Руководство очень внимательно присматривалось к молодым научным работникам. Ведь не каждый, даже одаренный и знающий человек, мог стать хорошим исследователем. И нередко случалось, что тот или иной научный работник получал рекомендацию попробовать себя на педагогическом поприще, становился преподавателем физики в вузе.
С другой стороны, многие молодые ученые, собранные со всей страны, приобретя в Физтехе нужные знания и опыт, посылались снова в разные города, чтобы самостоятельно работать там. Сперва можно было слышать разговоры (и это бывало), что Физтех «выкачивает» талантливых людей отовсюду, что руководство комбината «разбазаривает» исследователей. В действительности и то, и другое диктовалось заботой о развитии физической науки и техники в Советской стране.
Надо учиться!
Как-то утром Иоффе задержался у меня в мастерской дольше обычного. Говорили сперва о приборах, об институтских делах, потом он стал меня расспрашивать о семье…
— Вам надо учиться, получить систематическое образование, — вдруг решительно сказал Абрам Федорович.
Учиться? А как? Ведь мне уже тридцать два года, у меня двое детей, а все образование — три класса. Что знаний мне не хватает, я чувствовал постоянно, но считал, что теперь этого уже не поправишь, — время ушло.
— Не ушло, — возразил Иоффе. — Жизнь стала другой, и то, что было раньше невозможно, теперь возможно и необходимо.
Сорок пять лет прошло с тех пор, и я затрудняюсь передать слово в слово то, что он мне сказал, но суть разговора помню. Иоффе говорил об индустриализации страны, о том, что быстрое развитие промышленности обязательно вызовет и небывалый подъем науки, предъявит, да уже и предъявляет, новые требования к ученым, особенно к физикам. Понадобится очень много научных работников нового типа, и обычными путями удовлетворить эту потребность нельзя.
Директор похвалил меня за мою работу, но тут же сказал, что я мог бы делать гораздо больше, если бы имел нужное образование. Конечно, учиться в моем возрасте труднее, но, утверждал он, у меня есть не только минусы, а и большие преимущества — я всетаки в курсе многого из того, что делают физики, доказал на деле свою способность участвовать в их исследованиях.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.