Разберём же подробнее в этом отношении так называемый Дорический ордер, как наиболее простой и наиболее разработанный в смысле позднейшего изучения. В греческих храмах мы с ним встречаемся чаще всего.
Витрувий так рассказывает о его возникновении:
"Дорус, сын Эллина и нимфы Оптики, царь Ахайи и всего Пелопоннеса, некогда построил храм Юноне в одном древнем городе Аргоса; этот храм случайно оказался в том роде, который мы называем Дорическим. Потом во всех городах Ахайи начали строить в том же ордере, прежде чем имелись какие-либо правила для его архитектурных пропорций".
Некоторые исследователи, как впрочем и сам Витpувий, видят начало этого ордера в деревянной архитектуре; другие, как, например, Hubsch (1820), не допускают, чтобы столь совершенные формы, так подходящие к свойствам камня, могли быть копией деревянной конструкции. Есть и такие, которые делают попытку сблизить эти две теории и вывести Дорический ордер из двух источников одновременно. Как бы то ни было, общее значение колонны, как подпирающего столба, довольно ясно и бесспорно.
Но детали этого ордера одинаково плохо вяжутся как с той, так и с другой теорией. Например, профиль карниза, который кроме слезника для отвода воды имеет ещё уклон нижней поверхности, что весьма ослабляет, благодаря врезу, прочность плиты, — не объясним ни той, ни другой теорией.Если мы этот карниз будем производить от наклона деревянных стропил, то непонятно появление слезника, совершенно лишнего при условии существованья наклона; если же будем производить этот карниз от каменных конструкций, то непонятен самый наклон при условии существования слезника.
Не останавливаясь на других деталях антаблемана, дающих слишком сложную картину наслоения всевозможных подражаний, перейдём к самой колонне.
Колонна венчается так называемой капителью (головой). Рассматривая историческое развитие этой части, мы встречаемся с тремя её формами, очень резко разграниченными между собою. Сначала мы видим столбы совершенно без эхиноса, как например в Бенигассанском гроте; затем у греков в капители появляется эхинос вытянутого профиля, со врезами под ним довольно странной формы; и наконец у римлян мы находим капитель с эхиносом правильной циркульной формы и с подобием верёвки или жгута под ним (астрагаль).
Между этими формами мы не встречаем по характеру переходных: как будто было три периода творчества этого ордера, разделённые между собой пространством и временем.
По форме римская капитель гораздо "понятнее" греческой, но греческая почему то "красивее", приятнее для глаз.
Если мы проследим развитие этой капители у греков, то также встретимся с весьма странными явлениями: чем древнее капители, тем они сложнее, тем рисовка их, оставаясь всё время одного и того же характера, — тоньше,
Угол наклона кривой к горизонту с замечательным постоянством следует за эпохой постройки: чем древнее, тем более расплющен эхинос, тем округлее кривая. У новейших выпуклость кривой еле намечена.
Эта связь с эпохой повторяется в общем с такою правильностью, что можно с достаточной степенью точности определить время построения храма по рисовке эхиноса. Даже более: в одном примере, а именно в храме Юноны в Олимпии, где деревянные столбы заменялись по мере обветшания каменными дорическими колонами, мы видим все эти колонны различных пропорций и эхиносы их различной рисовки, соответствующей времени постановки колонн. Choisy видит в этом "почтение перед прошлым и веру в прогресс". Но если бы мы предположили такую мелочную верность эпохе — сознательною, то трудно допустить,
чтобы об этом не сохранилось следов в литературе, хотя бы у того же Витрувия, чего мы, однако же, не видим.
Кроме того, естественнее предположить, что, реставрируя, скорее подражали бы (как теперь это и делается) тому духу, той рисовке, которая уже реализована в здании, особенно принимая во внимание чуткость греков к общей гармонии.
Само значение эхиноса довольно проблематично. Хотя и указывают, что назначение абаки (стол) поддерживать, а эхиноса — смягчать переход, но такое объяснение нельзя признать удовлетворительным, так как является вопрос: к чему же тогда свешивающаяся свободная часть абаки. Кроме того, нагрузка на капитель антаблемана не одинакова во всех направлениях и уже по одному этому капитель, представляя в абаке правильный квадрат, недостаточно рационально решает переход от горизонтальной балки (архитрав) к круглому, подпирающему её столбу.
Несколько странной кажется также терминология, которая дошла до нас. Как известно, дорическая капитель состоит из трёх частей, размеры которых по Витрувию, считая за "модуль" половину нижнего диаметра, следующие: квадратная абака полтора модуля ширины и 1/3 модуля высоты, круглый эхинос вместе с "ремешками" — 1/3 модуля и шейка тоже 1/3 модуля. Средняя часть, которую позднее называют четвертным валом, у греков называлась Echinos, что значить ёж.
Новейший комментатор (Реггault, 1837) видит в этом указание на некоторое сходство с ежом той, как бы колючей, поверхности, которую даёт орнамент в виде "иоников" или яиц. Но уже самому комментатору кажется странным, что Витрувий всегда называет эту часть капители эхиносом в ордерах Дорическом и Тосканском, где орнамент иоников чрезвычайно редко высекался, а у греков может быть и никогда, и где, следовательно, эта часть представляла мало сходства с ежом, и всегда называет её термином "симатион" (от греческого Kymation, волна) в ордере Ионическом, где эта часть украшалась всегда иoниками.
