Физ-культура? Физкульт-ура? - [14]
Именно греки установили эталон прекрасного: на его образцах и сейчас зиждется современная архитектура. А посмотрите их скульптуры! Совершенные тела: мускулистые мужчины, прекрасного, спортивного сложения женщины…
Идущие на Олимп, то есть, к совершенству, к богам – так говорили о тех, кто наиболее успешно совмещал в себе перечисленные выше качества и демонстрировал их на Олимпийских играх.
Так почему же вдруг Игры попали под запрет? Не пришли в упадок, не изжили себя (как, скажем, гладиаторские бои: к 404 году н. э., когда их запретили, они по сути уже не проводились), а оставаясь на волне популярности, одним росчерком пера в 393 году императора Феодосия I Великого прекратили свое существование?
Ныне это объясняют очень просто: Феодосий выбрал и утвердил в качестве единой государственной религии империи христианство, и потому запретил языческие культы, коими были просто-таки пропитаны Олимпийские Игры. И ссылаются при этом на Эдикт Феодосия.
Но в Эдикте нет ни слова об Олимпийских играх! Да, Феодосий здесь виден как активный участник процесса христианизации государства, ратует за союз империи и церкви, осуждает язычество… Ну и что? Выход в свет этого закона (а Эдикт – это законодательный акт) никак не сказался на работе философской школы в Афинах, где каждый урок и каждая лекция были полны иных богов. В Александрийской библиотеке остался свободным доступ к старым рукописям, и на бытовом уровне Рим продолжал жить старым укладом – не сохранилось никакой информации о притеснении тех знатных сенаторов и прочих граждан (а такие были!), кто не разделял религиозные воззрения Феодосия. Как было сказано чуть выше, даже официальный запрет гладиаторских боев свершился уже после смерти весьма правильного и смиренного христианина, как писали о нем потомки.
Так что Эдикт Феодосия, думаю, к закрытию Олимпийских игр никакого отношения не имеет.
А что имеет?
Почти через полвека после смерти этого последнего императора единой Римской империи, вышел так называемый Кодекс Феодосия, на сей раз византийского императора, представлявший собой законодательный сборник, куда вошли все значимые распоряжения первых лиц государства за минувшие 125 лет. Как бы сейчас сказали, в нем были собраны статьи гражданского и уголовного права, которыми должны были руководствоваться суды, верша правосудие. Вошли в этот сборник и суждения Феодосия I Великого, где он говорит о том, что надо всеми средствами бороться с падением нравов, обманом и ложью как худшими из качеств человеческих. Тут опять-таки нет прямых ссылок на Олимпиады, но…
Но есть над чем подумать и из чего сделать некоторые выводы.
Давайте посмотрим, как менялась сама атмосфера Олимпийских Игр.
Первые победители их получали, если можно так сказать, лишь моральные вознаграждения: на головы героям надевали лавровые венки, а имена их вносились в списки достойнейших людей того края, который воспитал чемпионов. Вот как писал на эту тему Лукиан:
«Кто получит венок, получит в нем все доступное человеку счастье: я говорю о свободе каждого человека в частной жизни и в жизни его родины, говорю о богатстве и славе, о наслаждении отеческими праздниками, о спасении своих домашних и вообще о самом прекрасном, чего каждый мог бы себе вымолить у богов; все это вплетено в тот венок, о котором я говорю, и является наградой того состязания, ради которого происходят все эти упражнения и эти труды».
Вскоре им стали ставить памятники в Альтисе – священной роще Олимпии. Затем им дано было разрешение жить в Пританее – здании, где бесплатно кормили иноземных послов и лиц, оказавших важные услуги государству. И вот уже в Афинах решили выдавать победителю Игр денежную премию. Эту идею подхватили на периферии и стали утверждать льготы и привилегии своим чемпионам.
Дальше – больше. В IV в. до н. э. наблюдаются постепенные изменения характера и содержания Олимпийских игр. Все больше внимания уделяется зрелищности состязаний. Политический хаос и постоянные войны вели к огрублению греческих вкусов. Гармоническая красота тела не вызывала былого восхищения. Зрителей все больше привлекала борьба, кулачный бой и панкратион, богатые острыми, драматическими моментами. Да и в этих видах происходят перемены – если раньше исход схватки решали преимущественно быстрота, ловкость, то в этот период решающим качеством становится физическая сила.
Награда за победу в состязаниях возрастает. Города, стремясь продемонстрировать свою мощь и завоевать расположение богов, привлекают наиболее известных бойцов, даже если они живут в других местах. В связи с этим в состязаниях впервые принимают участие атлеты-профессионалы.
Стремление победить любой ценой привело к нарушению правил и установленных норм. На олимпийских состязаниях были зарегистрированы случаи подкупа, жестокости, нарушений системы подготовки к играм…
И вот «правильный и смиренный христианин» Феодосий I пожелал увидеть в основе жизни государства единую религию, как ему казалось, самую справедливую и достойную, во всяком случае, более совершенную, чем прочие. И коль она осуждает ложь и подкуп, то надо и законы выстраивать соответствующие, с их помощью искоренять все действа, вызывающие пагубные страсти, разрушающие мораль.
Автор назвал свою книгу «Больше, чем футбол» и оправдал это заявление. Он действительно затрагивает темы большие, чем игра № 1. Это рассказ о людях знаменитых и не очень, о тех, чьи имена носят спортивные сооружения и научные центры, и о тех, кто незаслуженно забыт… Само становление российского футбола показано на фоне мирового футбольного движения, и здесь тоже нет избитых истин! Мы узнаем, как рождались футбольные правила игры, как менялась экипировка игроков, по какому принципу строились первые футбольные стадионы, в чем различие профессионального футбола от любительского и отечественного – от европейского.Книга будет интересна как для широкого круга читателей, так и для специалистов, ибо в ней есть и занимательность, и конкретные предложения о том, как надо менять наше футбольное хозяйство…
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.