Фирман султана - [42]
— Батько правду говорит, — протяжно произнёс немногословный Товкач.
— Что же тут придумаешь? — горячился Секач.
Взоры всех обратились к Звенигоре.
— Есть несколько путей, — как бы в раздумье заговорил Арсен. — Можно сейчас напасть на стражу и попытаться освободить Романа. Сначала я так и хотел сделать. Но я согласен с батькой Метелицей, что этот путь не годится. Кого-то мы убьём, кто-то из нас погибнет. А главное, неизвестно, удастся ли вызволить Романа… Есть и другой путь — законный. Просить князя Ромодановского и гетмана Самойловича. Через несколько дней мы будем у них. Одного их слова достаточно, чтобы наш товарищ снова был на воле. Есть и третья возможность…
К группке запорожцев быстро подошёл незнакомый стрелец, и Звенигора замолчал. Стрельцу было лет тридцать, но небольшая темно-русая бородка и такой же темно-русый, подстриженный под скобку чуб, выбивавшийся из-под шапки, делали его старше, солиднее. Он поздоровался и обратился к Звенигоре.
— Я хочу сообщить вам кое-что о вашем друге…
— О Романе? Кто ты такой? И почему заботишься о нем?
— Не удивляйтесь, братья, — приветливо улыбнулся незнакомец. — Меня зовут Кузьма Рожков… Я сопровождал генерала Гордона и видел, как схватили вашего друга и, как оказалось, моего земляка Романа Воинова… Я, чтобы вы знали, как и он, туляк.
— Ты и раньше знал Романа?
— Нет, да разве в этом дело? Я знаю Трауернихта и слышал о нем ещё дома… Настоящая собака! А узнав, что Роман пустил на его дом красного петуха, я дал себе слово сделать все, чтобы помочь земляку.
Запорожцы теснее окружили стрельца. У Арсена загорелись глаза. Неожиданный помощник был очень кстати.
— Где сейчас Роман?
— Его бросили в погреб. Вон там, в конце двора.
— И часовых поставили?
— А как же.
— Как можно его освободить?
— Этого я пока не знаю. Надо разведать, подумать…
— А тем временем немец замучает Романа!
— Не замучает. Вы слышали, что сказал мой генерал?
— Гордон?
— Да. Справедливый шотландец. И воин хороший… Он заступится за Романа.
— Гм… — Звенигора задумался. — Все дело упирается в то, что мы должны немедленно ехать дальше. Что же делать? Может, мне остаться, а вы поедете? — посмотрел он на товарищей.
— Нет-нет, ты должен ехать, Арсен! — зашумели казаки. — Ты раздобыл фирман, ты читаешь по-турецки! Да и многое рассказать сможешь… А кроме всего, попросишь воеводу за Романа. Может, прикажет выпустить.
— Если надо кому-нибудь остаться, то пусть это буду я, — сказал Грива. — Стрелец мне поможет, и мы к вашему приезду что-нибудь разузнаем.
— Что ж, это хорошо, — подтвердил Кузьма Рожков.
Согласились на этом.
Договорившись о месте следующей встречи, запорожцы попрощались с Гривой и со стрельцом, вскочили на коней и помчались к Калиновому мосту через Тясмин.
3
Тяжёлые мысли одолели боярина Григория Григорьевича Ромодановского. Стоит ему только остаться одному в своём роскошном походном шатре, не даёт ему покоя одна мысль: о сыне Андрее, который вот уже много лет мается в татарском плену. Все попытки и старания выкупить его закончились ничем. И боярин не без оснований подозревал, что в задержке его сына были заинтересованы не татары, которые были бы не прочь получить за знатного невольника большой выкуп, а турки. Вероятно, сам султан.
Обхватив голову руками, опершись локтями на небольшой походный столик, боярин в молчании сидит в сумерках. Он хочет отдохнуть, старается не думать о князе Андрее, но не в силах отогнать неотступные горькие мысли.
За пологом шатра послышался шум. Вошёл начальник стражи:
— Светлейший князь, прибыл гетман Самойлович.
Ромодановский провёл рукой по лицу, согнав с него застывшую печаль, расправил плечи.
— Проси!
В шатёр вошёл Самойлович, плотный, высокий, в богатом малиновом жупане и горностаевой шапке, украшенной красивым павлиньим пером и драгоценными камнями. Левой рукой придерживал саблю, сверкающую серебром и самоцветами.
— Поклон тебе, боярин Григорий Григорьевич! Рад видеть тебя во здравии!
— Спасибо. Милости прошу, ясновельможный гетман. Садись, будь гостем!
Гетман тяжело опустился на диван.
— Не гостить я приехал, князь… Придётся снова воевать. Серко прислал гонцов. Запорожцы привезли очень важное письмо султана: турки снова идут, чтоб овладеть Чигирином!..
— Мы это предвидели.
— А теперь знаем достоверно. Князь Голицын настаивал, чтобы мы двинули войско под Киев. Он полагал, что именно туда на этот раз направят турки свой главный удар…
— Но мы, пан Иван, оказались дальновиднее.
— Да, Чигирин — это ключ ко всей Украине. И прежде всего к Правобережной. Мы хорошо сделали, что восстановили городские валы, усилили гарнизон. Теперь в крепости сорок пять пушек, достаточно пороха и ядер, а также других припасов. Сегодня я приказал отправить из Великих Сорочинцев обоз селитры. Из Миргорода, Лубен и Полтавы гонят стада скота, везут пшено, муку, солонину… Переправы через Днепр в наших руках. Мы всегда сможем подбросить подкрепление осаждённым. И людей у нас в этом году больше, чем в прошлом. Со мной пятьдесят тысяч казаков!
