Фиолетовая гибель - [68]

— Конечно, он сам по себе не изменит своего положения, — рассуждал Фред, жестикулируя сигаретой. — Да, кроме того, к нему никто и не подойдет, это тоже ясно, Всех отпугнет запах плесени. Ну, а если, например, его снесет вода, течение реки, которая уже и сейчас, до дождей, стала намного более бурной?

Он взглянул на серое небо, по которому бесконечной чередой ползли тяжелые облака. Ветер, хотя и заметно утих на поверхности земли, все же, вероятно, оставался таким же сильным наверху; об этом свидетельствовало и то, что облака шли в несколько слоев, тяжелые тучи двигались медленнее, а над ними — это было видно в просветах — мчались более легкие, разорванные ветром на беспорядочные, бесформенные обрывки.

— Вода в реке прибыла потому, что в горах, наверно, прошли дожди, — заметил Клайд. — Мне говорили, что этот ветер с гор обязательно должен принести дождь и сюда, в долину.

— Вот этого я и. опасаюсь, — озабоченно сказал Фред. — Начнутся дожди, воды еще прибудет… а метеорит лежит вблизи реки. А что, если его смоет, как обычный валун? Ты знаешь, какими сумасшедшими бывают горные реки? Нет-нет воды в нормальное время, а потом целое наводнение… Чертовски жаль все-таки, что ты сжег плесень в блюдцах, Клайд, — снова огорченно сказал он, но сдержавшись.

Клайд Тальбот сердито огрызнулся:

— Опять, Фред? Сколько можно повторять одно и то же? Сжег, ну и конец. Все! Ей-богу, ты делаешься совершенно нетерпимым, после того как тебе пришла в голову твоя затея. Перестань!

Фред обиженно замолчал. Но только на минутку, потому что он тут же обратился к Мэджи, безучастно смотревшей в сторону:

— Когда за тобой приедет твой шофер?

— Завтра, — недоумевающе ответила она. — Завтра утром, как мы и договорились. А что?

— Здорово! — обрадовался Фред. — Слушай, Клайд, я завтра же и отправлюсь для переговоров, чтобы не тянуть время. Ты останешься здесь, понятно, чтобы все было в порядке. А я немедленно вернусь, как только закончу переговоры. Ладно?

— Как тебе угодно, — нехотя отозвался Клайд. Ему была неприятна спешка Фреда Стапльтона, но, с другой стороны, думал он, быть может, и лучше остаться одному, без докучливых разговоров о блестящих перспективах операции с плесенью.

— Вот и прекрасно! Мы завтра же отправимся, Мэджи. Идет?

Она механически кивнула головой: пусть идет, пусть все, что угодно, мне только бы скорее уехать отсюда! Не слишком приятно, конечно, что ей придется ехать с Фредом, ставшим для нее чужим. Как странно, что человек, который был для нее самым родным и близким, вдруг может оказаться посторонним и с ним не о чем говорить, да и не нужно совсем… Даже если бы он, этот человек, и стал разговаривать с ней как раньше, она сама не могла бы относиться к нему иначе, чем с недоверием: то, что произошло в день ее приезда, невозможно забыть! У нее уже не было того горького отчаяния, которое охватило ее тогда; оставался только бередящий душу осадок. Сначала он тоже мучил, но затем, после того как она увидела, что и к смерти Джеймса Марчи, своего друга, Фред отнесся внутренне безучастно и равнодушно, Мэджи поняла: такова его природа, он способен только на кратковременные вспышки чувств. То, что интересует Фреда Стапльтона сейчас, в данную минуту, бывает для него необходимым и действительно важным, он готов сделать все для достижения такой цели. Но только до тех пор, пока это его интересует… Прошли какие-то минуты или дни, цель достигнута или перестала быть важной, и Фред Стапльтон погас для нее. Как для самой Мэджи… Вот в чем дело: он поверхностный и неглубоко относится к людям и к их чувствам. Это определяет все! Теперь Мэджи понимала все и понимала также, что если попытаться сравнить отношения к ней Фреда и Джеймса, то сравнение будет очень невыгодным для первого. Но зачем пробовать сравнивать, когда… Она опустила голову, чтобы спрятать вдруг подступившие слезы. О Джеймс, милый Джеймс!..

— Так вот, — продолжал тем временем Фред Стапльтон, вполне удовлетворившись кивком головы Мэджи, — теперь у меня есть еще одно дело, если я завтра поеду. Давай, Клайд, посмотрим, как ведет себя метеорит.

— Зачем это тебе? — удивленно спросил тот. — Нет, не хочу.

— Ну, Клайд, ну я очень прошу тебя, — настаивал Фред как упрямый ребенок, делая умоляющее лицо. — Только посмотрим, чтобы я был спокойным. Даже не подходя к нему, понятно. У меня, как ты знаешь, хороший бинокль. Мы посмотрим издали, вот и все. Главное — убедиться, что все в порядке.

— Да это вовсе не нужно, Фред. Он лежит там, как лежал и раньше, ничего не изменилось за один день. Одним словом, я не хочу и тебе не советую. Мало ли что… С этой штукой ничего нельзя знать заранее…

— Погоди, Клайд, дружище. Ничего не может случиться. Мы даже не приблизимся к нему. Заметь, ветер дует с гор, вдоль течения реки. Значит, если мы подойдем сьерху и слева, по ветру, то нам решительно не страшна плесень. Ее запах ведь не идет против ветра? Ну на всякий случай возьмем для полной гарантии наши мокрые полотенца. Пусть и Мэджи идет, она будет строго наблюдать, и если что не так, то сразу нам скажет: она ведь хорошо знает всякие предосторожности. Ну, Клайд? — Голос Фреда звучал так настойчиво и просительно, так умоляюще, что Клайд сдался, хоть и сделал это против собственного желания.