Финляндия на пути к войне - [33]

Общественности не составило труда уяснить себе внешнеполитическое значение немецкого транзита: благодаря ему Финляндия перестала быть безразличной для Германии. Начавшиеся действительное крупные поставки вооружения (артиллерия, противотанковые и зенитные орудия, истребители) играли огромную роль в деле повышения обороноспособности финской армии. В зависимости от политических симпатий к транзиту и поставкам оружия относились или с восторгом, или сдержанно, или же безразлично.

4. Планы союза со Швецией осенью 1940 г.

Начиная с 1935 г. Финляндия в своей внешней политике следовала принципам так называемого Скандинавского нейтралитета. Ближайшим партнером являлась Швеция, с которой еще до войны был заключен не реализованный на практике договор о защите Аландских островов. Во время Зимней войны помощь нейтральной Швеции добровольцами и материальными поставками была весьма существенной, а после Московского мира стали говорить о прямом военном союзе северных стран Европы, который не состоялся в результате противодействия Советского Союза в марте 1940 г. Но идея не умерла. В июле 1940 г. министр иностранных дел Финляндии вновь зондировал почву, но шведское правительство не осмелилось отреагировать на эту инициативу из-за августовского кризиса, хотя и выказывало по отношению к ней определенную симпатию.

В поддержку этого сотрудничества в Швеции стала выступать группа промышленников, офицеров и пишущих на политические темы журналистов, которые стали использовать псевдоним Decemviri («Десятка»). В ходе полемики обнаружилось, что всего их насчитывалось только пять человек: промышленник майор Сванте Полссон, друг Финляндии, сторонник скандинавской идеи; прогермански и антисоветски настроенный д-р философии Рютгер Ессен; сторонник германской ориентации генерал-майор Хьялмар Фальк; друг Финляндии полковник К.А. Братт, который постепенно сменил ориентацию на Германию, а также либерал и англофил майор Свен О. Викман, который, тем не менее, полагал, что победителем в войне окажется третий рейх. Они стремились к тому, чтобы при немецком благословении Швеция стала оказывать финнам более существенную поддержку. В августе Сванте Полссон пришел к мысли о том, что наиболее эффективно она может быть реализована только при заключении шведско-финляндской персональной унии. Оборонительный потенциал объединенного государства сумел бы обеспечить его безопасность как на восточных, так и на южных рубежах и предотвратить раздел Скандинавии наподобие Польши. Надеялись и на присоединение Норвегии после окончания войны. При этом сотрудничество с Германией рассматривалось как необходимая предпосылка реализации этого плана.

Руководитель «Десятки» Сванте Полссон направил в августе 1940 г. соображения группы своему другу — промышленнику генералу Рудольфу Валдену, министру обороны Финляндии, который уже в том же месяце ознакомил с ними маршала Маннергейма и финское правительство. В сентябре председатель социал-демократической фракции финляндского парламента Вяйнё Хаккила и д-р Хенрик Рамсай (позднее министр иностранных дел) отправились в Стокгольм для установления необходимых контактов. Первый встречался с премьер-министром Пер Альбин Ханссоном и другими социал-демократическими руководителями (20 сентября), второй — с начальником генерального штаба генерал-майором Акселем Раппе. О результатах поездки посланцы 24 сентября 1940 г. рапортовали Рюти, Маннергейму и Валдену. Советская информационная сеть была настолько эффективна, что уже 27 сентября Молотов в ходе встречи с Паасикиви подверг критике шведско-финляндский «тайный союз или договор». Удивленный Паасикиви, который ничего не знал об этом деле, все полностью отрицал.

В Финляндии указанные предложения вызвали положительную реакцию. На заседании социал-демократической фракции финского парламента 10 октября 1940 г. проф. Вяйнё Войонмаа безоговорочно поддержал прошведскую ориентацию. Во время кратковременного пребывания (9-14 октября) в Финляндии наших ведущих посланников, Васашерна и Кивимяки получили задание обсудить названный проект как в Стокгольме, так и Берлине. Поскольку в Германии «военная линия» развивалась независимо от дипломатической, Пааво Талвела вновь, уже в третий раз направляется в Берлин для того, чтобы выяснить позицию германского военного руководства — на этот раз по вопросу о шведско-финляндской унии.

В ноябре-декабре 1940 г. правительства Швеции и Финляндии поручили своим специалистам представить государственно-правовые заключения по поводу возможного союза. Президент Рюти запросил подобное заключение у профессора Каарло Кайра. Последний исходил из того, что обе страны сохраняют свои основные законы в неизменном виде: на данном этапе не планируется общий парламент и единый глава государства. Целью является лишь военное взаимодействие и координация внешней политики — и только в той мере, в какой требует это сотрудничество. Министр иностранных дел Швеции Гюнтер запросил соответствующее заключение у профессора Уппсальского университета Акселя Брузевитца. Он также полагал, что лучший вариант сводится к заключению межгосударственного союзного договора, который бы оставил, насколько это возможно, существующую ситуацию в неизменном виде. Однако члены «Десятки», являвшиеся инициаторами всего дела, в своем рвении и целеустремленности пошли значительно дальше. Они хотели видеть во главе унии общего короля (шведского короля Густава), общего министра иностранных дел и общее дипломатическое ведомство, общего главнокомандующего (Маннергейма) и общую торговую политику. О столь радикальных преобразованиях облаченные ответственностью политики никогда не думали. Их устраивало сохранение нейтралитета в сложной обстановке того времени. Но в обоих случаях надеялись на то, что освободившаяся от оккупации Норвегия присоединится в качестве третьего члена к данному союзу после-того, как будет преодолен международный кризис.