Финляндия на пути к войне - [148]

В конечном итоге, на основании дипломатических документов — в частности, из отправляемых шведским послом в Москве рапортов — можно судить о том резком повороте финляндской политики, по поводу которого отстраненный Паасикиви сокрушался своему другу Ассарсону. Мы видим, что высшее руководство Финляндии в своих расчетах уже в марте 1941 г., т. е. до начала официальных переговоров, сделало «полный шаг» в сторону Германии. К маю месяцу ситуация уже вполне созрела.

III

В отношении плана Барбаросса, подготовительная работа над которым началась уже в июле 1940 г., а первая версия утверждена 18 декабря 1940 г. (Директива № 21), можно высказать следующий новый взгляд: участие германской армии «Норвегия» в операциях с территории Северной Финляндии, судя по всему, было изобретением самого Гитлера. Во время последних обсуждений в начале декабря он включил этот пункт в рассматривавшийся план — видимо для удовлетворения амбиций армии «Норвегия», но к досаде начальника штаба ОКХ Гальдера. Он предпочел бы использовать эти прибывающие в Северную Финляндию четыре дивизии для концентрации их на направлении главного германского удара. Гальдер записал в своем дневнике 14 мая 1941 г. о наступлении на Мурманск: «Это не операция, а экспедиция. Жаль сил, которые будут здесь использованы».

Как известно, удачное вторжение англичан на северо-норвежское побережье 4 марта 1941 г., которое, правда, не имело большого военного значения, заставило Гитлера приступить к серьезному укреплению береговой обороны Норвегии в ущерб плану Барбаросса. В Северной Финляндии главное направление германского удара переместилось теперь в район Саллы, где требовалась и поддержка финнов. Из Петсамо продвижение поначалу планировалось лишь до берега Мурманского залива. На первых порах сдержанно относившиеся к плану военно-морские силы Германии планировали ограничить свое участие единственным внезапным ударом. Финский залив перекрывался двумя мощными минными заграждениями, которые запирали очень сильный надводный флот Советского Союза. Внезапность операции требовала от финнов заблаговременных совместных с немцами приготовлений, на которые серьезно рассчитывали. Расчеты не подвели. Люфтваффе, испытывавший серьезный недостаток самолетов, также планировал нанесение внезапного удара, с этой целью весной повсюду проводились разведывательные полеты, в том числе и через территорию Финляндии в Петсамо. Расчет Люфтваффе на то, что качество компенсирует недостаток количества, принес успехи уже в самом начале войны, хотя в перспективе он оказался слишком оптимистичным.

Официальные переговоры Германии и Финляндии продвигались вперед двумя параллельными путями: секретный запрос о планах Финляндии относительно будущей границы поступил послу Кивимяки 17 мая 1941 г. от партийных структур Германии, а просьба посла Шнурре об отправке высших офицеров в Германию для ведения переговоров была адресована 20 мая 1941 г. президенту Рюти. В итоге сформировались две отдельных линии — «гражданская» и «военная». Поскольку и Финляндия оказалась в числе дезинформированных стран в связи с распространением германских слухов о якобы проводившихся с Советским Союзом переговоров о передаче в аренду Украины, финляндская правящая верхушка (не все правительство) решила 30 мая 1941 г. отправить Германии пять вариантов решения вопроса о границах. Они были составлены Главным штабом (генерал Айро) и предоставлены не только запрашивавшей (партийной) стороне, но и Министерству иностранных дел Германии, что свидетельствовало о стремлении Финляндии придать делу официальный характер. Важнейший вариант, согласия на который добивались от Германии, предусматривал возвращение Карелии в границах 1939 г. Каждый из последующих проектов был шире предыдущего, пятый предусматривал границу уже южнее Свири и по восточному берегу Онежского озера, что предполагало полный разгром Советского Союза. Вопрос о том, просматривалась ли здесь идея Великой Финляндии, представляется трудно разрешимым.

В этой же связи Германии были представлены и иные «гражданские» запросы. Из них важнейшим являлась гарантия независимости Финляндии: если последняя окажется втянутой в противоборство, это должно было означать casus belli для Германии. Обсуждались вопросы продовольственных поставок, никеля, рыболовства в северных морях, проблемы электростанции Валлинкоски. Все они постепенно давали реальный результат.

События «военной линии» были менее известны. Предварительные переговоры с ОКВ, в которых Финляндию представляла возглавляемая генералом Хейнриксом делегация офицеров, состоялись 25 мая 1941 г. в Зальцбурге, а с ОКХ 26 мая в Берлине. Группа получила информацию об операции Барбаросса и о той роли, которая была в ней отведена финнам. Но у них не было никаких полномочий для принятия решений. Поэтому заключительные переговоры представителей сухопутных и военно-воздушных сил состоялись в Хельсинки 3–5 июня 1941 г. На них ОКВ представлял полковник Бушенхаген, а ОКХ — полковник Кинцель. Финляндию представлял Хейнрикс со своими коллегами. Соответствующие переговоры по линии военно-морских сил — как теперь стало ясно — состоялись 6 июня в Киле, где Германию представлял вице-адмирал Шмундт, а Финляндию — коммодор Сундман. Основательные немцы вели в ходе всех переговоров подробные (ныне сохранившиеся) протоколы; если финны и делали записи, то они полностью утеряны. В следующие недели эти планы, составленные в условном наклонении «если Советский Союз нападет», проводились в жизнь как состоявшиеся договоренности. Можно таким образом сказать, что обе стороны избегали заключения между военными официального документа, поскольку с внешнеполитической точки зрения это было выгодно каждой из сторон. Братство по оружию, или коалиция между Германией и Финляндией, основывалось на одновременных тайных переговорах в Хельсинки и Киле о совместных действиях, результаты которых были реализованы намного лучше, чем если бы они были скреплены печатями договорных обязательств.