Финляндия: государство из царской пробирки - [47]

Прибывшие на место происшествия представители власти обнаружили 28 августа на острове Кольмэр покрытые брезентами и ельником около 700 винтовок, ящик с револьверами, патронами, взрывчатым веществом, а также пачку эсеровских брошюр «Революционная Россия» за № 68 на русском языке[501]. Ещё около 1300 винтовок плюс три ящика револьверов были сданы местным населением. Надо полагать, часть оружия хозяйственные финны припрятали, дабы в скором времени пустить в ход. Уж кого-кого, а террористов в тогдашней Финляндии было не меньше, чем в Чечне 1990-х.

Хотя бывший российский премьер С. Ю. Витте утверждал, что «во всё время русской революции было только два политических убийства в Финляндии — Бобрикова и одного прокурора»[502], в реальности дело обстояло куда серьёзнее. После убийства Бобрикова и упомянутого Витте прокурора сената Ионсона[503] было совершено покушение на выборгского губернатора Н. А. Мясоедова. Ранивший губернатора тремя выстрелами из револьвера Рейникка предстал перед выборгским судом, который постановил, что поскольку «Мясоедов, как всем известно, в качестве губернатора принимал меры, которые привели губернию к бесправию и не были основаны на действующих в стране законах», то обвиняемый «должен быть признан действовавшим по своему убеждению и по совести, не ради достижения личных выгод», а потому приговорил Рейникка к заключению в исправительной тюрьме только на 2 года и 2 месяца[504].

Но может быть, Мясоедов действительно терроризировал жителей вверенной ему губернии, уставил выборгские площади виселицами или хотя бы выпорол кого-то из местных бюргеров, как петербургский градоначальник Трепов, получивший за это пулю от Веры Засулич? Нет, ничего подобного не наблюдалось. Главное «преступление» Мясоедова состояло в том, что он препятствовал дальнейшей финнизации Выборгской губернии, в частности, введя преподавание на русском языке в Сердобольской православной учительской семинарии.

Решение самого гуманного в мире выборгского суда вдохновило финских боевиков на новые подвиги. 6 июля 1905 года взрывом бомбы был ранен помощник генерал-губернатора В. Ф. Дейтрих, два дня спустя — убит жандармский подполковник Крамаренко. Затем последовали покушения на тавастгуского губернатора А. А. Папкова, а также на ряд полицейских и жандармских чинов. В свете этого фразу Витте, утверждавшего, что «финляндцы по натуре корректные люди, чтущие законы, и им чужды безобразнейшие убийства, ежедневно совершаемые в России на политической почве»[505], можно считать не более чем неуместной шуткой.

Тем временем новым генерал-губернатором Великого княжества стал представитель одного из родовитых семейств российского дворянства, князь И. М. Оболенский. Судя по воспоминаниям Витте, князь имел репутацию крайне сурового начальника и ожидалось, что уж он-то наведёт здесь порядок:

«После убийства Бобрикова явился вопрос назначения нового финляндского генерал-губернатора. В это время уже в России бродила внутри “революция”, окончательно выскочившая наружу в 1905 г. благодаря безумной и несчастной русско-японской войне. Приблизительно в это время отличился харьковский губернатор, шталмейстер князь И. Оболенский тем, что он произвёл сплошное и триумфальное сечение бунтовавших и неспокойных крестьян вверенной его попечению губернии, затем на него за это анархист (невменяемый) сделал покушение, но к счастью неудачное, и после всего этого он сейчас же был сделан сенатором. То, что он так лихо выдрал крестьян, было аттестатом его молодечества и решительности. “Вот так молодец, здорово”. “Кому же, как не ему, быть финляндским генерал-губернатором?”…

Таким образом, князь Оболенский был, к всеобщему удивлению, назначен финляндским генерал-губернатором, но что особенно всех поразило, это то, что он вдруг был сделан и генерал-адъютантом. Он только в молодости и очень недолго служил в моряках, в чине лейтенанта вышел в отставку и с того времени был статским, не имея никакого отношения к военному делу. Такие назначения генерал-адъютантами делались только при Павле Петровиче»[506].

В начале октября 1905 года вспыхнула общероссийская политическая стачка. 17(30) октября Николай II издаёт знаменитый манифест, обещая демократические свободы и выборы в Государственную думу. Сразу же после этого начинается всеобщая забастовка в Финляндии. Создаётся Национальная гвардия, куда массово вступают бывшие военнослужащие упразднённых финляндских войск. Уже 19 октября (1 ноября) её численность достигает 5 тысяч человек[507].

Казалось, столь скорый на расправу с русскими мужичками князь железной рукой разгонит незаконные воинские формирования, но всё произошло с точностью наоборот. Попав в Финляндию, Оболенский оказался столь либерален, что изрядно удивил самого Витте:

«Когда после 17 октября я стал главою имперского правительства (это было несколько дней после 17-го), вдруг мне докладывают, что статс-секретарь по финляндским делам Линден просит его немедленно принять. Я ему назначил час. Явившись ко мне, он мне предъявил проект высочайшего манифеста, сущность которого состояла в том, что всё сделанное режимом Бобрикова, начиная с указа о способе решения общеимперских финляндских вопросов, шло насмарку, причём давались различные обещания относительно большего расширения финляндской конституции в смысле не только либеральном, но едва ли не излишне демократичном… Я спросил его, что представляет собою рассматриваемый проект. Он мне ответил, что это проект, представленный князем Оболенским, который находит, что его необходимо осуществить»