Финляндия: государство из царской пробирки - [44]

.

Вскоре будущий страстотерпец убедился, что его мнение насчёт верности финляндцев оказалось несколько преувеличенным. Царя просветил генерал от инфантерии Николай Бобриков, назначенный в 1898 году финляндским генерал-губернатором. Уже 18 августа того же года Николай Иванович подал императору записку, где без всяких прикрас изложил ему подлинное положение дел:

«Полное отсутствие русских людей в сенате, статс-секретариате, канцелярии генерал-губернатора, университете, кадетском корпусе и в составе земских чинов сейма дало весьма неблагоприятные результаты: финляндская окраина остаётся настолько же чуждой нам в настоящее время, насколько была во дни её завоевания…

Законодательствуя на сейме, финляндцы, где только возможно было, загородили доступ русским людям в местные учреждения. Ободрённые первыми своими успехами, финляндцы стали действовать смелее и доходили до публичных антирусских манифестаций, до призыва к неисполнению неугодных им постановлений правительства, до свободного осуждения действий высшей русской власти. Русские воззрения и русские чувства в крае в расчёт не принимаются, а, стремясь к обособлению, финляндцы тщательно обходят всё то, что внешним образом должно свидетельствовать о принадлежности их края к России.

Таким образом, они установили у себя свой особый национальный гимн, особые национальные цвета для флагов; на монетах бумажных, денежных знаках, памятниках, общественных зданиях и т. п. заметно преобладают финляндские гербы и шведские надписи. Ни в университете, ни в других учебных заведениях края, не возбуждается ни малейшего интереса к России, к её населению, истории и литературе. Русский язык преподаётся формально, для вида, а в учебниках истории и географии даются о России несоответствующие понятия. Самые торговые обороты края с Россией в последнее время стали заметно уменьшаться, тогда как экономические связи сближают народы более, чем другие факторы жизни»[475].

Действительно, к моменту назначения Николая Ивановича финские общественные деятели перестали даже для приличия скрывать ненависть к России. Особенно характерна тут написанная Захарием Топелиусом и выдержавшая к началу XX века 17 многотысячных изданий детская «Книга о нашей стране». В ней постоянно разоблачаются русские зверства, а «богоизбранный финский народ», напротив, восхваляется и превозносится до небес. «Часто, — пишет Топелиус, — они сражались один против десяти». Финны представлены со всеми наилучшими качествами. Финский язык «легчайший для изучения и звучнейший из языков на земле» и в этом отношении «подобен языку итальянскому». «В нём нет ни тех отвратительных шипящих звуков, ни тех твёрдых, которые имеются в славянских и лапландском языках»[476].

Чтобы слить Выборгскую губернию с остальной Финляндией, местные деятели стали пользоваться так называемыми праздниками «пения и музыки». (В 1987–1988 гг. подобная технология активно использовалась прибалтийскими сепаратистами.) На одном из подобных праздников оратор заявил:

«Господа! Хотя трудное и тяжёлое время переживает Финляндия, хотя Россия и унижает нас в глазах света и силится ограбить у нас дарованные нам права, но мы этого не допустим… Друзья! Будьте уверены, что русские хотят сделать вас своими рабами, будут попирать нашу религию и не станут пускать нас в наши церкви. Поэтому, ещё раз скажем: мы, финляндцы, способны, как один человек, лечь для защиты нашего дорогого отечества»[477].

Бобриков надеялся достичь большего сближения Финляндии с Россией. Какого-либо посягательства на финскую народность и культуру его меры не предусматривали, что впоследствии было отмечено и зарубежными наблюдателями. Например, немецкий публицист и путешественник Пауль Рорбах был поражён, не найдя в Финляндии и признаков того угнетения местного населения, о котором постоянно сообщалось из Гельсингфорса: «Даже речи нет о том, что население чувствует себя придавленным под тяжестью грубого, мощного русского кулака»[478].

Николай Иванович всего лишь собирался объединить финские войска с остальной российской армией, ввести русский государственный язык в высшие административные учреждения края и дать русским людям, остававшимся на положении приниженных париев, права службы в Финляндии.

Вступив в должность, генерал-губернатор тут же энергично взялся за дело. Уже 12 (25) января 1899 года, по его личному докладу, состоялось Высочайшее повеление не назначать впредь на вакантные должности сенаторов, губернаторов и начальников главных управлений лиц, не владеющих русской разговорной речью[479].

Осуществляя свою программу, Н. И. Бобриков водворил русский язык в сенате, увеличил число уроков русского языка в лицеях (гимназиях), учредил в Финляндии первую русскую газету, проектировал постройку моста через Неву с тем, чтобы соединить железнодорожные сети Финляндии и империи, начал громадную работу по наделению безземельного населения землею и т. п.[480] Он шёл к намеченной цели постепенно и последовательно.

Финляндские политические деятели остались крайне недовольны работой генерал-губернатора и принялись ему активно противодействовать. Они апеллировали к Европе — к той самой Европе, которая усилиями Наполеона I водворила французский язык в самых отдалённых уголках Бретани, Эльзаса и Прованса, которая в Англии требовала знания английского языка от каждого носящего мундир правительства или крупной компании.