Финикийцы и Карфаген - [28]
В деяниях Хирама Великого есть один весьма странный момент, который упоминает греческий историк II века до н.э. Менандр Эфесский: «...Впервые он отпраздновал “пробуждение Геракла” в месяце перитии, когда пошел в поход на жителей Утики, не плативших податей; подчинив их, он снова покорил их себе».
«Геракл» — это Мелькарт, верховное божество Тира, месяц перитий исчислялся с 16 февраля по 17 марта. Но это малозначащие детали. Ключевые слова тут «пошел в поход на жителей Утики, не плативших податей».
Это что же получается? В противовес давним финикийским традициям, когда колонии оставались частью «морской империи» Финикии, Утика вдруг пошла стопами греческих колонистов и решила проявить самостоятельность? А то и начала подумывать о полной независимости? Раз уж Хирам бросил все дела на родине, снарядил морскую экспедицию (по суше в Утику не попасть хотя бы потому, что Египет не пропустит сухопутную армию, а если вдруг и пропустит, то идти слишком далеко) и отправился вразумлять обнаглевших подданных, осмелившихся не платить обязательный взнос в казну Тира?
Что характерно, вразумил: флот метрополии был в разы мощнее и неподчинение грозило серьезным наказанием. Менандр не говорит ни о каких вопиющих эксцессах наподобие «Хирам сжег город» или «продал население в рабство» — случись нечто похожее, упоминание было бы непременно. Да и Утика осталась на своем месте целехонькой.
Можно предположить, что тут вновь сработала психология торговца, носи Хирам хоть десять царских венцов: разорять собственную колонию экономически нецелесообразно. Убивать своих же, — финикийцев! — еще хуже: на их место могут придти какие-нибудь греки и потом замаешься выставлять их вон со столь выгодно расположенного и богатого полуострова. Оттого следует продемонстрировать заблудшим родственничкам военное превосходство и потребовать вернуть деньги. Конечно же, с строжайшим наказом, впредь ничего подобного не допускать, иначе...
Иначе что?
И вот тут-то Финикия попала в ловушку, не осознав, что «инцидент в Утике» грозит далеко идущими последствиями. Тир был на высоте своего могущества, Хирам Великий увлекался политикой, строительством и совместными с израильтянами морскими экспедициями на малоисследованный юго-восток по Индийскому океану. Царь или не понял, что времена меняются, или решил, что на его веку проблема возможного отложения провинций «морской империи» исчерпана. А в будущем пусть разбираются наследники.
Из коротенького, в несколько слов, сообщения Менандра, можно сделать следующие выводы. Перво-наперво, военная экспедиция Хирама была снаряжена потому, что жители Утики сознательно отказались платить, о чем наверняка официально сообщили в Тир, поставив царя перед фактом. Если бы корабли с налогами утонули в шторм или подверглись нападению пиратов, можно было бы оправдаться, принести формальные извинения и внести средства позже.
Ситуация же выглядит совсем иначе: Хирам Великий не стал бы поднимать военный флот и отправляться лично к берегам Ливии, не возникни прямой угрозы власти Тира и не знай он о таковой достоверно. Значит, имел место бунт против устоявшихся правил и традиций.
Во-вторых, подобный мятеж в отдаленной колонии мог произойти лишь в одном случае: за период с 1100 по 950-940 годы до н.э. Утика становится самодостаточным государственным образованием, то есть способна полностью снабжать себя продовольствием, обеспечивать безопасность в ближайшем радиусе и вести самостоятельную торговлю в западном Средиземноморье. Больше того, население успешно справляется со всеми перечисленными задачами, а значит растет не только количественно, но и качественно.
Спрашивается — зачем делиться прибылью с отдаленным Тиром? Почему это мы должны отдавать десятую часть дохода какому-то там царю Хираму?
Начался постепенный отрыв африканской колонии от метрополии. Всего за полтора столетия Утика развилась настолько, что решила сбросить опеку, однако не рассчитала силы и на время вынуждена была покориться обстоятельствам. Испытали удачу, проверили метрополию на прочность, отделались легким испугом. Время еще не пришло.
Над самой же Финикией сгущались тучи, и гроза разразилась всего через два столетия.
Глава II.
Ассирийское нашествие
Описанное выше вторжение Тиглатпаласара I в Финикию можно было бы считать прискорбным, но вовсе не фатальным инцидентом — поход ассирийцев 1111 года до н.э. не являлся полноценным «завоеванием», это был единичный грабительский набег: пришли, малость повоевали, потребовали дань, отдохнули на море, вернулись обратно. Тем более, что после смерти Тиглатпаласара Ассирия не сумела закрепить успех, сцепилась с арамейскими кочевниками, откатилась на свои исконные земли и перешла к глухой обороне, на долгое время выпав из глобальной политики Передней Азии.
Но, как и было сказано, однажды ассирийцы вернулись, и тут крепко досталось всем и каждому, включая Финикию. Те самые «большие парни с большими амбициями» взялись за возведение первой классической империи к западу от Китая, где, если верить легенде о Хуан-Ди, этому искусству научились во времена, когда предки ассирийцев еще сидели на деревьях, кидаясь друг во друга финиками.
