Финики - [27]

      - Ааа! - орёт Шут, - у вас стигматы открылись!

      После того, как посрамленная фанатичка уходит, Слава выдвигает теорию, что это могла быть не её кровь, а кровь людей, которых по ночам пожирает бабка. Илья, бессильно наблюдающий за посрамлением его веры, молчит и не желает даже оправдываться. Шут победно сияет и успокаивающе хлопает его по спине. Мне хоть и крайне весело, но не по себе.

***

      Я, впервые загрузив данный мне фильм, наконец-то посмотрел Ромпер-Стомпер и в ужасе прибежал к Славе.

      - Там же они все из-за любви к бабе перессорились?

      - Ну да.

      - А...

      - Алиса что ли?

      - Ага.

      - Она мне не нравится, - когда он это сказал, у меня отлегло на сердце, - так что не бойся, что тот шаблонный сценарий может повториться. Как только мы задружили с Лисом, я к ней пытался подкатить, но она меня быстро отшила. Тоже самое было с Ломом, только Шут никогда не унывает, и все хочет добиться взаимности. Но, как мне кажется, ей плевать на отношения, так что группу она не расколет. Как ты заметил, Алисе почти на всё пофигу. Её очень трудно растормошить и вывести на настоящие эмоции. Она замкнутый человек.

      Слава был на полном параде. Недавно у него взыграла ностальгия по старым добрым временам, и он нацепил поношенный бомбер, выскоблил череп, закатал джинсы, тем самым обнажив костяную скиновскую сущность. Хотя так ходить уже считалось не модным, над чем Шут часто посмеивался. Он первым из нас переоделся в обычный спортивный костюм и начал вести трезвую жизнь по законам sXe. Я пытался стоять в стороне от субкультурных баталий, так как алкоголь, даривший спасительное чувство отваги, был пока тем анестетиком, благодаря которому я мог комфортно находиться с друзьями.

      - Слушай, ты её хорошо знаешь... а что у неё с Фитилем?

      - Ничего, - Слава удивляется, - и никогда не было. Он её постоянно сестренкой называет же.

      Я не понимаю:

      - Слушай, а фамилия Алисы же Макарова, а Фитиля - Фитилев? Так значит, у них наверняка что-то есть. Не случайно...

      Ник, выплюнув косточку, удивленно посмотрел на меня:

      - Ээ-э.... Ты прикидываешься? Что у них может быть с Фитилевым?

      - Да так...

      Тут лицо Славы в такт прекрасной погоде озаряется эвристической мыслью, и он отвечает:

      - Аа-а! Ты не знаешь что ли? Ладно, раз я сегодня на полном параде, то здесь без бутылки для основы не разобраться. Слушай, сгоняй вон в тот киоск за пивком, а я тебе расскажу какие у неё отношения с фюрером. Баш на баш, идёт?

      Губы Славы тронула лёгкая улыбка, которая напомнила мне признак выздоровления. Если он продолжит оправляться от воспоминаний, то вскоре снова сможет стать человеком, который когда-то искренне назвал меня другом. Некоторое подобие смеха всё чаще пробивается на его светлом лице.

      - Хорошо.

      Киоск располагался в пятидесяти метрах. Пришлось попросить пива. Боковым зрением, через щель между ларьком и холодильником с напитками, наблюдая за Ником, я заметил, что к нему подбежали несколько парней в высоких красных ботинках. Отсчитывая деньги, я не сразу врубился в то, что происходит и когда уже Славу повалили на землю и начали пинать, бить кулаками, спохватился. Позвоночник покрылся льдами, став напоминать снежный хребет. Как можно быстрее я стал думать. С одной стороны - это явно были антифашисты. С другой стороны - мне было страшно. Их было много, человек шесть, а я один, без всякого оружия и желания драться. Третья и самая паршивая сторона заключалась в том, что Слава был моим другом. Мозг лихорадочно начал поиск выхода из ситуации, доказав мне, что момента избиения я мог и не видеть, что никаких криков до меня не доносилось, что Ник не звал на помощь, и что я вообще ничего не смог сделать, даже если бы ринулся на помощь. Недавняя гордость от одержанных побед и высвобожденного гнева испарилась, как сладкий сон поутру, и я облизнул пересохшие губы.

      Продавщица высунула в окошечко свиное рыло:

      - Молодой человек, вот ваше пиво.

      Боковым зрением замечая, как бьют Славу, я дрожащим голосом попросил, выигрывая время:

      - Оно тёплое. Будьте добры из холодильника.

      Продавщица, проворчав, медленно поползла вглубь киоска. Когда у меня в руках оказалась холодная торпеда напитка я с облегчением заметил, что нападавшие убежали. По-крайней мере, холод можно было приложить к ранам, подумалось мне.

***

      - Кто? Кто это сделал?

      Лом метался по палате, задевая массивным телом гремящие, как похоронные дроги, койки. Слава лежал на желтоватой простыне, и я чувствовал странное дежавю вместе с виной, которую на сей раз мне не припоминали. Я уверял всех, что ничего не видел и не слышал, ведь иначе бы, как настоящий друг, неминуемо пришел на помощь. Если мы потрясены случившимся, то у Славы потрясен мозг. На нём снова белый чепчик, который очень идёт к его голубым глазам, ставшими только больше выразительней, когда под ними вспучилась отёчная чернота. Лидер спокойно говорит:

      - Антифа, кто же ещё.

      Шут, вытянувшийся на пустой койке, спрашивает: