Финиас Финн, Ирландский член парламента - [21]

Финіасъ, когда написалъ письмо къ Ло, отправился въ Линкольн-Иннъ. Онъ зналъ очень хорошо эту дорогу, потому что ходилъ по ней почти ежедневно послѣдніе три года. Ему нравилась эта дорога, хотя онъ могъ бы проходить и по другой; но эти улицы имѣли какой-то дѣловой видъ и онъ увѣрялъ себя очень часто, что вещи печальныя и мрачныя для глазъ могутъ быть хороши сами по себѣ. Линкольн-Иннъ самъ мраченъ. Три комнаты, занимаемыя Ло на Старомъ сквэрѣ, темныя отъ переплета юридическихъ книгъ и съ пылью, накопившейся на дѣловыхъ бумагахъ, и съ мебелью, которая всегда была темна, а съ годами сдѣлалась еще темнѣе, были можетъ быть весьма непривлекательны для глазъ молодого ученика; да и изученіе законовъ само по себѣ занятіе непривлекательное, пока умъ не разберетъ всю красоту послѣдующей цѣли. Финіасъ впродолженіе трехлѣтняго своего ученія научился думать, что вещи некрасивыя снаружи могутъ быть очень красивы внутри, и вслѣдствіе этого предпочиталъ ходить по Поландской улицѣ и по сквэру Сого. Его утренняя прогулка какъ-то соединялась съ его утренними занятіями, и онъ находилъ удовольствіе въ мрачности того и другого. Но теперь вкусы его уже перемѣнились отъ блеска лампъ въ Уэстминстерскомъ дворцѣ, и онъ нашелъ, что Линкольн-Иннъ былъ непріятенъ. Когда онъ подошелъ къ каморкѣ привратника подъ большими воротами Линкольн-ІІнна, онъ сказалъ себѣ, какъ онъ радъ, что избавился, по-крайней-мѣрѣ на короткое время, отъ такой мрачной и печальной жизни. Еслибы онъ могъ имѣть квартиру въ Казначействѣ, насколько это было бы пріятнѣе? Лэди Лора могла имѣть какое-нибудь отношеніе къ Казначейству и Парламенту, но уже никакимъ образомъ къ Линкольн-Инну.

Но несмотря на это, имъ овладѣло горестное чувство, когда онъ увидалъ, что старый привратникъ какъ будто обрадовался, что онъ не хочетъ нанять этой квартиры.

Стало быть, мистеръ Гринъ можетъ нанять, сказалъ привратникъ: — вотъ это будетъ пріятное извѣстіе для мистера Грина.

Дѣйствительно, мистеру Грину, по-крайней-мѣрѣ, Финіасъ не помѣшаетъ нанять этой квартиры; но Финіасъ все-таки чувствовалъ нѣкоторое сожалѣніе, что долженъ отказаться отъ квартиры, которая такъ нравилась и привратнику и мистеру Грину. Онъ однако написалъ къ Ло, далъ обѣщаніе Баррингтону Ирлю, былъ связанъ обязательствомъ съ лэди Лорой Стэндишъ, и вышелъ изъ старыхъ воротъ въ Канцелярскій переулокъ, рѣшившись, что даже не пойдетъ въ Линкольн-Иннъ цѣлый годъ. Онъ будетъ читать нѣкоторыя юридическія книги въ свободное время, которое политика можетъ ему оставить, но въ предѣлы Линкольн-Инна онъ не вступитъ ногою цѣлый годъ, пусть ученые педанты — такіе, напримѣръ, какъ мистеръ и мистриссъ Ло — говорятъ что хотятъ.

Онъ сказалъ мистриссъ Бёнсъ, прежде чѣмъ ушелъ изъ дома послѣ завтрака, что останется пока у ней. Она была очень обрадована, не потому, что квартиры въ Мальбороской улицѣ труднѣе отдавать, чѣмъ въ Линкольн-Иннѣ, но также и потому, что имѣть въ своемъ домѣ члена Парламента было для нея большой честью. Члены Парламента не такъ часто водятся въ Оксфордской улицѣ, какъ въ окрестностяхъ Пэлль-Мэлля и Сент-Джэмскаго сквэра. Но когда Бёнсъ пришелъ къ обѣду, онъ не раздѣлилъ радости жены. Бёнсъ имѣлъ сильное довѣріе къ юридической профессіи, но не имѣлъ никакого довѣрія къ Нижней Палатѣ.

— Такъ онъ не найметъ квартиры въ Линкольн-Иннѣ? спросилъ Бёнсъ жену.

— Пока нѣтъ, отвѣчала мистриссъ Бёнсъ.

— И не возьметъ клэрка?

— Развѣ возьметъ только для парламентскихъ занятій.

— Для этихъ занятіи клэрки не нужны, а что еще хуже, за эти занятія и жалованья не платятъ. Я вотъ что скажу тебѣ, Джанъ — если ты не будешь осторожна, то онъ скоро перестанетъ тебѣ платить.

— Да вѣдь онъ теперь въ Парламентѣ, Джэкобъ.

— Въ Парламентѣ жалованья не даютъ. Много въ Парламентѣ такихъ людей, которымъ нечѣмъ заплатить и за обѣдъ. А если кто-нибудь повѣритъ имъ въ долгъ, такъ и вычитать-то у нихъ не изъ чего.

— Я не думаю, чтобы нашъ мистеръ Финіасъ сдѣлался когда-нибудь такимъ, Джэкобъ.

— Это вздоръ, Джанъ! Вотъ такимъ образомъ женщины всегда попадаются въ обманъ. Нашъ мистеръ Финіасъ! Почему же нашъ мистеръ Финіасъ долженъ быть лучше всякаго другого?

— Онъ всегда поступалъ прекрасно, Джэкобъ.

— Одно время онъ не могъ платить за квартиру цѣлыхъ девять мѣсяцевъ, пока отецъ не пріѣхалъ къ нему съ деньгами. Я не знаю, было ли это прекрасно. Я знаю только, что это ужасно стѣснило меня.

— Онъ всегда былъ честенъ, Джэкобъ.

— Что мнѣ за дѣло до честности человѣка, когда у него нѣтъ денегъ. Какъ онъ будетъ жить съ этимъ мѣстомъ въ Парламентѣ и отказавшись отъ профессіи? Онъ и теперь долженъ намъ за треть.

Онъ заплатилъ мнѣ за два мѣсяца сегодня утромъ, Джекобъ, и теперь не долженъ ни копейки.

— Очень хорошо, тѣмъ лучшіе для насъ. Я поговорю съ мистеромъ До и увижу, что онъ скажетъ. Я совсѣмъ не такого высокаго мнѣнія о членахъ Парламента, какъ нѣкоторые люди. Они надаютъ всякихъ обѣщаній, прежде чѣмъ выберутъ ихъ, но ни одинъ изъ двадцати не сдержитъ своего слова, когда получитъ мѣсто.

Бёнсъ ходилъ работать поденно и проводилъ десять часовъ въ день въ улицѣ Кэри съ перомъ въ рукахъ, а послѣ этого проводилъ часто три часа ночью съ перомъ въ рукахъ въ Мальбороской улицѣ. Это былъ человѣкъ трудолюбивый, со средствами, потому что могъ жить въ хорошемъ домѣ и всегда заработать хлѣбъ для своей жены и восьмерыхъ дѣтей; но онъ все-таки былъ несчастливъ относительно политики, потому что не могъ имѣть голоса на выборахъ, такъ какъ не онъ самъ нанималъ домъ въ Мальбороской улицѣ. Нанималъ его портной, занимавшій только лавку, а Бёнсъ уже отъ него нанималъ цѣлый домъ. Онъ былъ жильцомъ, а жильцы не пользуются правомъ голоса на выборахъ.