Филумана - [49]

– Князь, – тихонько предупредила я. – Нас здесь ждали.

– Это точно, – согласился Михаил. – Поглядите: ель-то не такая уж и трухлявая была, чтоб самой падать. Тут крепко постарались, пока перегрызли ее.

– Перегрызли?

– Ну не топором же рубили – сами посмотрите, княгиня, как измочалено все! Ясное дело – это засада. Место удобное. Да только мы здесь до темноты ждать не будем.

– Но Порфирий сказал, что каретам не проехать?

– Это если мы дорогу будем расчищать топорами.

– Имеется другой способ?

– Имеется, княгиня, – хитро улыбнулся Михаил. – Мы как цивилизованные люди – правильно говорю, цивилизованные? – проложим себе дорогу не мечом, но огнем. Ролка! – приказал он одному из спешившихся всадников. – Тащи сюда бадью с той мерзкой поганью, что нам Каллистрат в дорогу дал – помнишь?

– Еще бы! – просиял Ролка и кинулся к подводе.

– Мерзкая погань?

– Сейчас увидите, княгиня!

Ролка шел, ступая осторожно. Руки его с трудом обхватывали огромную темную бутыль, искусно оплетенную ошкуренной красноватой лозой.

– Трошка, помоги! – кивнул князь другому всаднику. Вдвоем Ролка и Трошка взгромоздили бутыль на огромный ствол поваленной ели. Ролка – не без груда – вытянул из горлышка громко чмокнувшую пробку. Запах пошел такой, что я сразу поняла, с чего вдруг князь назвал содержимое поганью, да еще и мерзкой.

Мы невольно сделали шаг назад.

Отворачиваясь и стараясь не очень дышать, Ролка с Трошкой осторожно накренили бутыль, и из нее на еловый ствол потекла бурая маслянистая жидкость, похожая на нефть. Оба прекрасно представляли, что будет дальше – веселое быстрое пламя так и затанцевало в их мыслях. Но действительность оказалась более впечатляющей.

– Достаточно, – скомандовал Михаил.-Уносите погань. Княгиня, давайте отойдем еще чуть подальше. А ты, Никодим, поджигай, но осторожно, чтоб не получилось, как с Тимохой.

– А что было с Тимохой?.. – начала задавать я вопрос, но ответ уже появился в голове Никодима: обезображенная фигурка корчилась в жадном пламени.

– Сгорел, – подтвердил воспоминания Никодима князь.

Трагический опыт был учтен. Никодим, не подходя, цокнул кресалом, запаливая ветошь. И когда небольшой факел занялся, все так же не приближаясь, точным броском направил сноп огня на залитое мерзкой поганью место.

Ахнул метровый столб пламени, опаляя все вокруг. Я, закрываясь руками, еще отступила, мои спутники возбужденно загалдели: сосна, прогорая посередине, на глазах разваливалась пополам.

– Вот это скорость, – пробормотала я.

– Да, – гордо подтвердил Михаил. – Книжник-книжник, а иногда такие штуки раскапывает в старинных рукописях!

Пламя выжрало довольно широкий проход и стало стихать на глазах. Окружающая сырая зелень не занялась, и, похрустев сухими мертвыми сучками, огонь угас. Все закончилось почти так же быстро, как и началось. Наступила оглушающая тишина.

Я закрыла ослепленные пламенем глаза и только тут поняла причину столь оглушительной тишины чужое присутствие на чисто исчезло. И присутствие номер один, и номер два. Я так привыкла к легкому, как зудение, фону чьего-то разлитого по пространству внимания, что даже почувствовала себя одинокой и брошенной.

– Их не стало, князь.

– Кого? – спросил Михаил, наблюдая, как топорами расширяют проход, проделанный пламенем.

Я кратко описала ему свои ощущения. Описания его не порадовали.

– И вы думаете, что это нечисть? – хмуро поинтересовался он.

– Ну не люди же! – возмутилась я, заподозрив, что мне не доверяют.

– Да не могли они так близко к нам подобраться. – Князь обращался ко мне, но, похоже, больше уговаривал себя. И уговорить не смог. И ему это совсем не нравилось.

– Моя Витвина да еще ваша Филумана… Они не на версту – на две, на три должны были всю нечисть в округе разогнать! Вот что, княгиня. Когда в следующий раз почувствуете нечто подобное, постарайтесь мне указать хотя бы на пару искорок, о которых вы упоминали.

– Думаете, они появятся снова?

– Тут и думать нечего, – вздохнул он. – Если появились два раза, то на третий вернутся обязательно.

* * *

– Княгиня, – задумчиво промолвил князь, когда мы уже миновали обгоревшие половинки ели. И смолк.

Я покорно ждала. Наверно, он сейчас начнет поподробнее расспрашивать меня о подглядывающем за нами враге?

Но он, похоже, об этом и думать забыл. Отвернувшись от каретного оконца, он пристально вглядывался в мое лицо.

– Вы, княгиня, наверно, любите окружать себя таинственностью. Но скажите хоть словечко: откуда, как вы появились – такая красивая, смелая, решительная. Вошли к нам, не боясь ни молвы, ни крови…

– Крови? – – Это поговорка такая. Простите, княгиня, я не имел в виду кровавые раны.

– А я как раз вот крови и не боюсь – даже самой большой! – не сдержалась я, чтоб не похвастаться.

Михаил удивленно поднял свои соболиные брови.

– Не в том смысле, как вы могли подумать! Не резни, не боевых действий – просто крови. В моих руках ее столько перебывало! – Кровь на ваших руках? – Михаил с большим сомнением разглядывал мои сложенные на коленях ручонки.

– В руках. В! – подчеркнула я, – Видите, вы хотите, чтобы я рассказала о своем мире – целом мире! А я не могу, оказывается, объяснить вам самых элементарных вещей…