Философские идеи Людвига Витгенштейна - [56]

2. Естественный язык можно представить в виде "семьи" связанных друг с другом "языков-игр" (1, § 65). Чтобы понять его концептуальный механизм, необходимо рассмотреть языки-игры в их собственных терминах. Понятие языка-игры составляет основу понимания Витгенштейном когнитивного взаимоотношения человека с миром: язык-игра есть способ, которым люди действуют в мире лингвистически и когнитивно. Поэтому для понимания когнитивного подхода к внешнему миру необходимо уяснить грамматику тех языков-игр, в которые мы играем.

3. Языки-игры, взятые с точки зрения того, что люди делают, представляют собой "формы жизни"; взятые с точки зрения различных подходов к внешнему миру - "формы репрезентации" (1, § 50); взятые совместно, они образуют то, что называется "концептуальной схемой" или "картиной мира". Взаимоотношение между конкретной концептуальной схемой как общим достоянием всех говорящих на данном языке и миром реальности составляет, по нашему мнению, проблему объективной достоверности знания в философии позднего Витгенштейна. Точнее, проблема состоит в обосновании объективности конкретной концептуальной схемы. Как и многие другие философские проблемы, Витгенштейн считает ее псевдопроблемой, возникшей в результате ошибочного представления об объективности и обосновании. В связи с этим значительный интерес представляет идея так называемых "грамматических предложений".

4. Грамматика, по Витгенштейну, есть система понятий и правил, образующих структуру данного языка-игры. Соответственно естественный язык есть совокупность языков-игр, а его грамматика - совокупность грамматик языков-игр. Предложения, с помощью которых выражаются понятия и правила, называются грамматическими. По форме они подобны высказываниям о мире, но фактически говорят о соответствующих языках-играх. Их назначение - выражать или показывать, как играется та или иная игра. Если грамматические предложения являются правилами игры и в этом смысле делают язык тем, что он есть, определяют концептуальные рамки и отношения внутри языков-игр, то они соответственно не могут быть истинными или ложными. Более того, они образуют ту структуру, которая детерминирует истинность или ложность. Следовательно, грамматика есть априорная концептуальная структура языка и его носителей.

5. Если наша концептуальная схема - наша "картина мира" - является средством репрезентации, то у нас нет возможности представить ее (чтобы судить о ней), не предполагая ее самое.

Суждение, согласно Витгенштейну, предполагает контекст в виде концептуальной схемы. Поэтому суждение о ее объективности оказывается или невозможным, или пустым. Разумеется, это не означает невозможности объективно достоверных суждений в рамках данной конкретной концептуальной схемы. Каждая из них содержит свои критерии, что считать объективной истиной. Иными словами, Витгенштейн, подобно И.Канту, объективную достоверность знания ставит в зависимость от концептуальной схемы.

6. Объективность знания составляет для Витгенштейна реальную проблему в связи с тем, что он сознательно ставит вопрос о возможности альтернативных концептуальных схем (2, §§ 92, 239; 3, p. 44) и их сравнения и оценки. Сторонник одной концептуальной схемы не может доказать носителю иной схемы истинность или преимущество своей, поскольку всякое суждение возможно только в контексте. Разумеется, Витгенштейн признает, что люди время от времени изменяют картины мира. Но возможность замены и одновременного существования альтернативных схем не может служить основанием для утраты доверия к собственной схеме.

Однако не ведет ли признание возможности альтернативных схем к релятивизму? Какие суждения возможны и правомерны об альтернативных схемах? Какого рода доступ возможен и возможен ли в принципе к альтернативной схеме? Все эти и подобные им вопросы являются предметом оживленных дискуссий в настоящее время.

Литература

1. Wittgenstein L. Philosophical Investigations. Oxford: Basil Blackwell, 1968. 250 p.

2. Wittgenstein L. On Gertainty. Oxford: Basil Blackwell, 1969. 90 p.

3. Wittgenstein L. Remarks on Foundations of Mathematics. Cambridge: The M.I.T. Press, 1967. 204 p.

Е.Д.Смирнова

(Москва)

Необычный мир трактата Л.Витгенштейна (логико-семантические исследования)

Можно выделить два аспекта философских исследований. Одна линия связана с построением "картины мира" и направлена на мир. Вторая связана с выявлением границ познания и мышления. В “Трактате” Витгенштейна разрабатываются оба эти аспекта, более того, они тесно взаимосвязаны. Однако проблема возможностей и границ познания и мышления рассматривается сквозь призму языка и логики.

Нам представляется, что нет смысла противопоставлять два подхода к языку - в “Трактате” и в "Логико-философских исследованиях", цели исследований разные. В “Трактате” ставится задача выявления репрезентативного и познавательного аспектов языка в принципе - независимо от того, идет ли речь о естественных или искусственных языках, разрабатывается модель репрезентативной функции языка. В поздний период ставится задача исследования механизма функционирования языка в системе. Закономерности и факты этого плана иные. В этом случае субъект - носитель языка, наделенный определенными целями, знанием и т.п., - варьируется, и по-иному стоят вопросы анализа смысла и значения выражений языка.