Философские идеи Людвига Витгенштейна - [39]
Специфика интерпретаций идей Г.Фреге и Л.Витгенштейна в этом направлении состоит в том, что они оба рассматриваются как философы языка. Но их влияние на аналитическую философию 80х годов оценивается различными исследователями неодинаково. Характерна в этом плане полемика Г.Слуги и М.Даммита.
М.Даммит приписывает Г.Фреге роль "основателя аналитической философии", "первого философа языка". Является ли Г.Фреге первым аналитическим философом? Почему такой вопрос встает именно в последние годы? Ведь более ранними историографами аналитической философии (например, А.Айером) Г.Фреге не причислялся к ее основоположникам, хотя влияние его логических идей на Б.Рассела, Л.Витгенштейна и Р.Карнапа отмечалось постоянно. Теперь же, в связи с теми изменениями, которые произошли в аналитической философии, встал вопрос о влиянии его философских идей (философии языка, онтологии).
М.Даммит полагает, что аналитические философы могут считать работы Г.Фреге релевантными своим, поскольку черты, характерные для философии языка 80-х годов, были представлены уже в работах Фреге. Этот тезис оспаривается другими исследователями. Так Г.Слуга подчеркивает, что современные теории смысла опираются на идеи позднего Витгенштейна и анализ речевой деятельности в конкретных ситуациях.
М.Даммит видит заслугу Г.Фреге в том, что он изменил перспективу философии, сделав анализ языка фундаментальным по отношению к философии мышления. Таким образом, с именем Фреге связывается формирование важнейшего принципа аналитической философии - исследование мышления через призму философии языка. Между тем это справедливо лишь для лингвистического направления аналитической философии. Идея фундаментальности философии языка приводит М.Даммита к явным натяжкам в интерпретации идей Г.Фреге. Так вершиной творчества Фреге Даммит считает статьи 90-х годов, посвященные проблемам значения. Все же предшествующие работы, в том числе книги по философии математики, должны, с его точки зрения, оцениваться в свете этих статей. Это положение трудно принять, скорее теория значения, и даже не теория, а некоторые утверждения, создавались для решения задач философии математики.
Интересует М.Даммита также вопрос, был ли Фреге метафизиком, и если был, то какой метафизической позиции он придерживался? Но здесь есть нюанс, который состоит в том, что Фреге не относил себя к метафизикам, и более того, он считал заблуждением обращение логика к метафизике. С его точки зрения, наука требует только логических принципов. Вопрос сводится к тому, как понимать метафизику. Если иметь в виду традиционную онтологию, то Фреге безусловно не занимался вопросом соотношения физического и ментального, или теорией материальных объектов, т.е. не был метафизиком. Но онтология, с точки зрения Даммита, - это исследование наиболее общих категорий предметов. "Фреге с его разделением того, что существует, на объекты и функции различных типов касается онтологии в этом смысле [148]. Дилемма реализма и идеализма - это вопрос, каким образом происходит категоризация реальности: либо в зависимости от нашего способа выражения, от нашего способа получения знания (тогда мы имеем идеализм), либо независимо (и тогда имеем реализм в качестве метафизической позиции). "Применяя понятие "ненасыщенности" не только к выражениям и их смыслам, но также и к референции, он тем самым категоризирует реальность в соответствии с природой того, о чем мы говорим, а не с чертами того способа, каким это выражается [149]. Таким образом, Даммит относит Фреге к реалистам.
Конечно, если признать данное определение метафизики, которое характерно для аналитической философии последнего времени, то Фреге был метафизиком. Но вряд ли допустимо при менять это определение к логическим работам Фреге. Прав Г.Слуга, когда утверждает, что М.Даммит оценивает вклад Фреге в соответствии с его неизжитым представлением об аналитической философии как "революции" в философии. Оно ведет, по мнению Слуги, к бездоказательным утверждениям М.Даммита о том, что Фреге касался онтологических вопросов, как это делала последующая аналитическая философия, что Фреге интересовался теорией так же, как это делали логики, начиная с А.Тарского, что теоретико-модельная семантика в действительности началась с Фреге. Таким образом, Даммит скорее подгоняет кон цеп цию Фреге под современную философию языка, чем дает ее исторический анализ. Поэтому и достаточно неестественно звучит вывод М.Даммита о том, что Г.Фреге был метафизиком.
Г.Слуга также рассматривает Г.Фреге как первого аналитического философа. Но в отличие от М.Даммита он подчеркивает значение его логических идей. С точки зрения Слуги, недостаточно указать на фундаментальность философии языка, поскольку это является характеристикой всей философии XX в. "По-видимому, - считает Слуга, - существует естественный прогресс в философии от метафизики через эпистемологию к философии языка. ...Сначала философы думали о мире, затем о путях познания мира. Наконец, они обратили внимание на способ, которым такое познание выражается"[150]. Для определения аналитической философии, ее отличия от других направлений современной философии важно характеризовать специфику исследований языка "аналитиками". Г.Слуга видит эту специфику в стремлении тесно увязать философию языка с изучением логики и оснований математики. Ответ на вопрос: как аналитическая философия пришла к этому особому аспекту языка? –состоит для Слуги в том, что аналитическая философия с самого начала была ориентирована на абстрактное, формальное описание языка и смысла, а не на понимание конкретного исторического использования языка. И именно работы Г.Фреге определили эту главную характеристику языка для аналитической философии.
