Философские идеи Людвига Витгенштейна - [34]

Поэтому "мы теперь априори должны ответить на вопрос о всех возможных формах элементарных предложений" (5.55). Именно относительно такого идеального языка можно ставить вопрос о "мире языка" вообще. С этой точки зрения красноречиво сравнение "мира языка" с полем зрения глаза. Мы видим то, что находится в нашем поле зрения, но что мы не видим, что в принципе не может попасть в поле зрения нашего глаза - это наш глаз. Имея дело только с тем, что лежит в поле зрения глаза, мы не можем знать, что это поле зрения нашего глаза. Чтобы сделать такое заключение мы должны выйти вовне, за границы этого поля зрения, - только тогда мы могли бы установить, что имеем дело с реальностью, видимой, охватываемой именно глазом.

Аналогичным образом только выход за границы мира, определяемого языком, позволил бы выявить, что мы имеем дело с миром языка. Именно это имеется в виду, когда Витгенштейн утверждает, что логика наполняет мир и границы мира являются ее границами; "нелогичный" мир мы просто не можем мыслить, как не можем увидеть то, что лежит вне поля зрения, включая собственный глаз. Так мы не можем ничего сказать о "нелогичном" мире (3.031).

В этом же аспекте ведется речь о логических "строительных лесах" мира. Предложения логики (L-предложения) описывают, или, точнее говоря, задают "строительные леса" мира (6.124). Именно логика очерчивает общие границы мира, границы возможного в мире, а не теории, подобные физике. Логика охватывает все то, что может быть исследовано априори, вне опыта. Пространство возможностей - логическое пространство - дает логика. (Поэтому невозможно представить в языке нечто "противоречащее логике", как невозможно саму логику описывать в языке - логические структуры, логическую форму, иными словами, логические "строительные леса").

Но и границы мира являются ее границами (5.61). В рамках логики мы не можем устанавливать, что существует в мире, а что не существует, т.е. исключать определенные возможности. Поэтому логика - это не теория, а отражение мира. Логика трансцендентальна (6.13).

Пересмотрена по существу и, с нашей точки зрения верно, концепция логики. Логика - не наука, изучающая нечто данное, выявляющая законы и формы некоего процесса. Она сама - способ конструирования, она задает "строительные леса" мира, допускаемые формы отображения. Чтобы понять, почему и в каком смысле логика не является теорией и каково ее отношение к миру, надо учесть, что речь идет о способах описания мира, о различных "сетках", которые мы используем при конструировании "картины мира", модели мира.

Посредством какой "сетки" осуществляется описание? Можно осуществлять описание поверхности, покрывая ее сеткой из квадратных ячеек, а можно с помощью сетки из треугольных или шестиугольных ячеек. Различным сеткам соответствуют различные описания мира (6.341). Однако формы отображения, присущие научным теориям и присущие языку с логикой, принципиально различны. Именно логика детерминирует те "строительные леса", которые определяют общие принципы построения мира. Тем самым логика детерминирует все возможные положения вещей (Sachverhalt) - и реализуемые (существующие) и не реализуемые. Поэтому "логика заполняет мир" (6.31). Невозможно выйти за границы всех возможных положений вещей (Sachverhalt), как невозможно увидеть то, что вне поля зрения.

Выйти за границы языка и логики, т.е. за границы "сетки", способа репрезентации, диктуемого языком и логикой, значило бы, по Витгенштейну, перейти к репрезентации самой формы отображения, извне рассматривать отношения логики и мира, извне, "с другой стороны" рассматривать границы мира, детерминируемые логикой, а это так же невозможно, как включать в поле зрения глаза сам глаз. Как глаз (и его возможности) не входят в поле зрения глаза, так задание логического пространства, детерминируемого логикой, не входит в "поле зрения" логики. Отношение языка и логики к миру, к логическому пространству, по Витгенштейну, не может быть "сказано", сама форма отображения может быть только показана в языке.

Пространство возможностей, логическое пространство, дано априори (и, как у Канта, это означает не "до опыта", а "вне опыта"). Логика априори устанавливает границы "возможных положений дел" (Sachverhalt). Ситуацию, нарушающую логическую "сетку", нельзя помыслить. Нельзя в языке сконструировать образ того, что противоречит структуре положения вещей; такое положение вещей нельзя репрезентировать посредством предложения. То, что мыслимо, также и возможно. Предложению принадлежит возможность соответствующего положения вещей. То, что (логически) невозможно, не может отображаться в языке посредством предложения. Опять-таки "невозможно представить в языке нечто, противоречащее логике" (3.032).

Можно только поставить вопрос (важный вопрос!) о единственности "сетки", налагаемой языком - тем идеализированным, "единственным" языком с определенной логикой, о котором шла речь выше. Возможно, иные сетки детерминируют иные способы конструирования картины мира. Потому так важно выявление того концептуального каркаса, на который опирается Витгенштейн в своем анализе в "Трактате". Возможно, принятие иных методов анализа языка и логических структур детерминирует иную "сетку" и тем самым иной способ конструирования картины мира. Мы получаем не единственный, а различные идеализированные языки с различными языковыми каркасами, и речь пойдет об онтологических предпосылках, связанных с ними. Важнейшим вопросом в этом случае становится вопрос о предпосылках принятия того или иного языкового каркаса - определяется ли он чисто прагматическими, конвенциональными соображениями удобства (как полагал Р.Карнап) или принимаемые методы анализа диктуются определенными теоретико-познавательными основаниями. При этом, для корректного прочтения "Трактата" важно подчеркнуть глубинное понимание Витгенштейном роли языка