Философская пропедевтика - [39]
Обращая суждения, мы абстрагируемся от различия между субъектом и предикатом. Но теперь, когда это различие как качественное различие уже снято, нам следует взглянуть на него с количественной стороны.
Коль скоро единичные определенности, заключавшие в себе свой предикат, снимаются, предикат содержит теперь разнообразные определения субъекта, соединяя их в одно целое. Благодаря этому всеобщность перестает быть только общностью с другими. Она теперь собственная всеобщность субъекта, означающая поэтому вместе с тем и то, что субъект в своем предикате возвратился в самого себя.
Такое суждение является суждением рефлексии, ибо рефлектирование вообще есть восхождение ко многим определениям предмета и осуществляющееся благодаря этому сведéние их в некотором единстве.
Поскольку в субъекте обнаруживается его равенство с предикатом, субъект есть нечто всеобщее, кото>{131}рое благодаря ограничению прежде всего единичностью и представляет собой субъект. Таким образом, качественное суждение есть 1) сингулярное суждение, имеющее определением субъекта полнейшую единичность и гласящее: вот это всеобщее есть.
Но всякое это определено до бесконечности многообразно, т.е. определимо в неопределенности (unbestimmt bestimmbar). Предикат рефлексии в силу того, что он есть некоторое сведéние, выражает всеобщее определение не только одного вот этого, но и другого вот этого; иначе говоря, сингулярное суждение переходит в [2] партикулярное.
Партикулярное суждение, в котором субъект определен как «некоторые», представляет собой единственное определенное суждение, какое непосредственно можно высказать и положительно, и отрицательно.
По объему своей формы субъект получает полное определение через определение «все», «всякий» в [3] универсальном суждении. Так как определение («все» или «всякий») занимает здесь место партикулярности и в то же время имеет объем последней, то и объем содержания субъекта нужно ограничить в соответствии с этим.
Тем самым, с одной стороны, субъект становится по отношению к своему предикату некоторым особенным субъектом, а с другой стороны, между субъектом и предикатом возникает отношение необходимости.>{132}
Снятием качественного и количественного определений полагается единство содержания субъекта и предиката, каковые отличаются теперь только по форме, так что один и тот же предмет в одном случае выражен в определении субъекта, в другом случае – в определении предиката.
Так как по отношению к своему предикату субъект выступает как особенный, то теперь уже обратно тому, что мы видели в качественном суждении, субъект является определенностью предиката и непосредственно подведен под него. Всеобщность предиката выражает, таким образом, не только сведéние воедино определенностей субъекта подобно предикату рефлексии, но и всеобщую внутреннюю природу субъекта: категорическое суждение.
(Тело обладает тяжестью. Золото есть металл. Дух разумен.)
Однако вследствие того, что субъект и предикат не только тождественны, но и различны, их единство должно быть выражено как единство противоположностей, т.е. как необходимая связь: гипотетическое суждение.
Тождество содержания, имеющееся в категорическом суждении, и связь противоположностей или различий, имеющаяся в гипотетическом суждении, объединены в дизъюнктивном суждении. В последнем субъект является всеобщей сферой или рассматривается в качестве того, чтó образует предикат. Предикат же выражает обособления или различные определения субъекта. Эти обособления и определения все вместе при>{133}надлежат всеобщему. По своим особенностям и в отношении к субъекту они взаимно исключают друг друга.
В дизъюнктивном суждении наличное бытие выражено во всех моментах понятия. Модальность же суждения состоит в том, что нечто налично существующее соотнесено со своим понятием, как таковым, и предикат суждения высказывает лишь их соответствие или несоответствие.
Первое суждение модальности есть суждение ассерторическое. Оно постольку есть лишь заверение, поскольку в нем еще не выражено ни свойство субъекта, которое должно сравниваться с понятием, ни само понятие. Поэтому такое суждение имеет сначала лишь характер субъективной уверенности.
(Этот поступок плох; эти слова истинны.)
Вопреки уверению ассерторического суждения возможно поэтому точно так же и утверждение противоположного, причем предикат выражает лишь одну из этих противоположных определенностей, в то время как субъект, рассматриваемый как всеобщая сфера, может содержать их
Иммануил Кант (1724–1804) оказал огромное влияние на развитие классической философии. В своих трудах он затронул самые важные вопросы мироздания и человеческого общества, ввел многие основополагающие понятия, в том числе «категорический императив». По мнению Канта, категорический императив – это главные правила, которыми должны руководствоваться как отдельные личности, так и общество в целом, и никакие внешние воздействия, так называемые «объективные причины» не должны мешать выполнению этих правил. Георг Гегель (1770–1831) один из создателей немецкой классической философии.
Имя Георга Вильгельма Фридриха Гегеля для многих наших современников стало синонимом слова «философ». Ни один из его предшественников не поднимал дисциплину, веками считавшуюся «служанкой богословия», на столь высокий пьедестал. «Гегель — это вкус», — утверждал Фридрих Ницше, а русский мыслитель Владимир Соловьев, говоря о Гегеле, замечал: «Изо всех философов только для него одного философия была все». Парадоксально, но вот уже двести лет стройный монолит гегелевской философии — предмет борьбы самых разнообразных противоборствующих сторон за право присвоить ее, сделав на сей раз «служанкой идеологии» или антропологии.
«Философия истории» Гегеля представляет собой курс лекций. В чрезвычайно яркой форме выражено здесь отмеченное Марксом и Энгельсом у Гегеля противоречие между диалектическим методом и его реакционной идеалистической системой. «Важнее всего введение, где много прекрасного в постановке вопроса», – отмечает Ленин. Реакционную сторону учения Гегеля, его идеализм, мистику, оправдание прусского полуфеодального государства начала XIX столетия пытаются использовать и оживить идеологи фашизма, сознательно искажая и отвергая рациональное в его философии – диалектику и историческое понимание действительности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Собрание сочинений в 14 томах. Издательство социально-экономической литературы (Соцэкгиз)Год: 1929-1959.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В первый том "Сочинений" Гоббса входят его основные работы, которые представляют теорию познания, натурфилософию, а также социально-политические взгляды автора. Произведения, составляющие первый том: трилогия Гоббса «О теле», «О человеке», «О гражданине»; «Человеческая природа», «О свободе и необходимости».
Первый том включает важнейшие произведения прославленного ученого, выдающегося моралиста Б. Франклина («Рассуждение о свободе и необходимости, удовольствии и страдании», «Путь к изобилию», автобиография и др.), героя освободительной войны Итэна Аллена («Разум — единственный оракул человека» — первый в Америке антирелигиозный трактат), видного ученого К. Колдена, развивавшего учение Ньютона («Принципы действия материи» и «Введение в изучение философии»), и основоположника американской психотерапии, борца против идеализма Б.
В первый том Собрания сочинений Платона входят ранние диалоги философа, относящиеся к периоду формирования его учения. Идея тома в целом - прослеживание пути становления платонизма. Все тексты заново отредактированы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.