Философия в будуаре - [78]

Соколова: Но князь Юсупов пишет...

Охлобыстин: Князь Юсупов был гомосексуалист.

Соколова: Ну и что?

Охлобыстин: Распутин его лечил.

Соколова: От педерастии? Подобное подобным?..

Охлобыстин: Вы были на отчитке? Это экзорцистский ритуал, когда изгоняют бесов. Когда бабушка начинает раскидывать здоровых мужиков, девчата маленькие орут мужскими голосами, а взрослые девчонки задирают подолы и вытворяют невесть что... Беса поразному можно изгонять. Распутин был наделен этой силой. Он реально лечил.

Соколова: Мне кажется, он все же больше был аферистом.

Охлобыстин: Он был запутавшийся талантливый мужик.

Соколова: Скажите, пожалуйста, ваше церковное начальство не возражает против того, что вы, например, играете в фильмах? Для православного священника ваше поведение довольно нетипично...

Охлобыстин: Вы имеете в виду, что я гетеросексуален?

Соколова: Смешно.

Охлобыстин: А я с ними не контачу. Нет времени.

Соколова: У вас же приход в центре Москвы. Как вы его получили?

Охлобыстин: А это не мой приход. Я в нем просто служу. Мне, честно говоря, плевать, кто что думает. У меня есть свой контингент – те, с кем я работаю.

Соколова: Это кто?

Охлобыстин: Экстремалы, военные... Я военный капеллан 45-го полка 18-й разведгруппы.

Соколова: Что значит «экстремалы»?

Охлобыстин: Парашютисты, летчики, байкеры, спортсмены, те, кто занимается боевыми искусствами. Я сам занимаюсь боевыми искусствами.

Собчак: И это дает вам право плевать на других людей?

Охлобыстин: Да почему же плюю?! Вот меня, например, спрашивают: почему ты, священник, ходишь в джинсах, а не в подряснике? Подрясник – это семь метров ткани. А у меня шестеро детей. Стиральная машина у нас работает беспрерывно. Мне жалко мою жену Оксану. Если я буду в этом подряснике таскаться постоянно, стиральная машина на один круг, то есть на два часа, будет больше стирать.

Собчак: Постоянно носить облачение – это обязанность православного священника?

Охлобыстин: Нет, но это признак хорошего тона. У меня однажды удивительная история была. Когда американцы бомбили Сербию, туда не поехал снимать ни один канал. Я за свои деньги поехал. Был тогда еще светским человеком, работал в журнале Московской Патриархии. На Пасху меня пригласил к себе патриарх Павел. Перед праздничной службой моя группа снимала, а я к патриарху в алтарь пошел. Патриарх дал мне облачение и сказал по-русски с акцентом: одевайся. Я ответил: нет, я не священник. А он: все равно одевайся. Надел на меня престольный крест, который несут обычно на Пасху те, кто с патриархом служит. И пошел впереди. Я до сих пор помню эту картину: весна, Сербия, мальчик с четырьмя колокольчиками идет, потом патриарх, и я с этим крестом в облачении. Священником я стал ровно через год. И считаю, моя главная функция заключается совсем не в том, чтобы носить подрясник.

Собчак: А в чем главная функция вас как священника?

Охлобыстин: Разумеется, ритуальная составляющая – это важно. Есть великие таинства – например, таинство литургии. Но это понятно уже человеку осмысленному. А осмысленным человек становится тогда, когда начинает понимать принципиальное отличие Ветхого Завета от Нового. Вот тут и нужна бывает моя помощь.

Соколова: И что же вы им объясняете?

Собчак: Ну если совсем просто, Ветхий Завет – это свод конкретных правил жизни и перечень наказаний для тех, кто отказывается им следовать. Господь как бы говорит человеку – ты много заработал, отдай мою долю. Сейчас бы сказали, на благотворительность. Согрешишь – будешь наказан.

Соколова: Жизнь «по понятиям»...

Охлобыстин: Можно сказать и так. Или разговор старшего с ребенком. В Новом Завете Бог признает то, что мы эволюционировали и нам не нужно уже, как младенцам, объяснять: я тебе «чупа-чупс» не дам, если ты уроки не выучишь...

Соколова: Видимо, в этом и есть его великая прогрессивность.

Собчак: А мне в этом смысле Ветхий Завет ближе. Там все по справедливости – «око за око». А у нас – подставляй правую щеку. Бесконечное смирение – главная идея православия. Не зря говорят, что православие – религия бедных.

Охлобыстин: Это не так. Православие – самая прогрессивная религия.

Соколова: И чем же она прогрессивная?

Охлобыстин: Вы заметили, что у православной церкви не было конфликтов с наукой? Вот у католиков... земля то овальная, то круглая.

Соколова: Просто в России науки не было...

Охлобыстин: У нас был Ломоносов.

Соколова: Коперник и Галилей умерли значительно раньше...

Охлобыстин: Дело не в этом! Просто православному человеку было абсолютно наплевать, квадратная земля или круглая.

Соколова: Видимо, в этом и есть его великая прогрессивность.

Охлобыстин: Православие – то, что внутри человека...

Соколова: Поскольку то, что снаружи, православному человеку по фигу. Поэтому – религия бедных. И никакого противления злу.

Охлобыстин: Неправда! Кстати, из монахов всегда получались самые лучшие бойцы. Когда я выхожу на бой на татами, я больно бью сам себя по щеке – все, вопрос снят.

Собчак: Так можно снять любой вопрос.

Охлобыстин: Нет, нельзя. Нельзя снять вопрос вульгарности, глупости, вопрос блуда.

Соколова: А что есть блуд?

Охлобыстин: Половая физкультура. Все эти нелепые телодвижения без намека на любовь. Секс с разными партнерами.