Философия свободы - [21]

Подобный ход рассуждений представляет решение действовать не как логическую или каузальную необходимость. Такое объяснение называется телеологическим, поскольку оно включает в себя цель, которая и является рациональным основанием для действия. Можно сформулировать иначе: действие объясняется не ментальными состояниями, которые являются следствиями других событий, но скорее содержанием этих ментальных состояний, которое мы и называем основаниями.

Разумеется, подобное объяснение не является каузальным, и тот, кто верит, что единственным адекватным объяснением событий является описание приведших к ним причинно-следственных связей, сочтет такое объяснение бессодержательным. А. Д. Айер утверждал, что если у моих решений нет каузального объяснения, то они являются совершенно случайными, а следовательно, я не несу за них никакой ответственности[84]. Такая точка зрения предполагает, что единственным способом объяснить событие является каузальный способ, а это весьма спорное предположение. Для того, кто анализирует наши действия лишь с точки зрения их причин, все наши размышления и решения, приводящие к действиям, являются лишь чем-то, что с нами происходит, тогда как мы сами рассматриваем их как нечто, что мы делаем и за что несем ответственность. Мы действуем, исходя из наших представлений о мире, а за эти представления мы, как правило, если только мы не подвергались грубой манипуляции, несем полную ответственность[85]. Объяснение, которое мы дали действию Пера чуть выше, является телеологическим объяснением, и я склонен утверждать, что его достаточно для понимания действия. Бывает и так, что у нас не получается полностью объяснить действие таким способом, поскольку мы не можем увидеть в этом действии продукт рационального рассуждения с достаточными предпосылками и соответствующим им заключением, и тогда, по всей видимости, нам понадобится каузальное объяснение.

В детерминированной Вселенной все с необходимостью является объектом причинно-следственных связей со всем остальным. Недетерминированная Вселенная выглядит совершенно иначе: одно решение будет принято с большей вероятностью, чем другое, но возможность для второго все равно остается, и потому мы, очевидно, не можем дать объяснение, в котором действию будут предшествовать достаточные условия. Это не означает, что мы вовсе не можем дать никакого объяснения, и даже не говорит о том, что индетерминированная Вселенная совершенно хаотична. Нет никаких препятствий к тому, чтобы она была относительно стабильна, и мы часто можем предсказывать действия людей с довольно высокой точностью, исходя из наших знаний об их предпочтениях и целях, при этом нам не потребуется прибегать к физическим законам и каузальным комбинациям. Как отмечает Джон Дюпре, люди не являются хаотичным включением в упорядоченную действительность, скорее они представляют собой достаточно организованные и предсказуемые единицы в мире, который зачастую кажется весьма хаотичным[86]. Если вы договариваетесь с коллегой встретиться в кафе в 13 часов в среду на следующей неделе, вы, как правило, можете быть более или менее уверены в том, что он или она придет туда в условленное время, однако вы не можете сделать столь же точного предсказания о том, где будет находиться через неделю листок, который пронесло мимо вас ветром в тот самый момент, когда вы договаривались с коллегой. У людей есть каузальные свойства, которых нет больше ни у кого и ни у чего, в том числе и свойство строить и претворять в жизнь планы на долгое время вперед.

Многим может показаться, что именно эта предсказуемость человека, регулярность его привычек подтверждают теорию детерминизма. Вся наука основана на наблюдении регулярных соответствий, но между наблюдением подобных регулярных соответствий и утверждением, что эти соответствия являются необходимостью, лежит пропасть. И все же мы склонны впадать в такое заблуждение не только в том, что касается неодушевленных объектов, но даже и в том, что касается человеческих действий. Утверждение, что действия человека вытекают из законов природы, основано на наблюдении регулярных соответствий в природе, и мы ожидаем увидеть те же регулярные соответствия в человеческом поведении, с тем чтобы далее приравнять эту регулярность к необходимости. В «Лекциях о свободе воли» Витгенштейн приводит контраргумент, что мы вовсе не наблюдаем подобной регулярности в человеческом поведении, по крайней мере, не в том объеме, что и в природе, но даже если бы наблюдали, из этого не следовало бы, что мы детерминированы. «Сама по себе регулярность не делает кого-либо свободным или несвободным»[87]. Витгенштейн сравнивает падающий камень с вором, крадущим банан, точнее, он ставит вопрос: уместно ли такое сравнение? Утверждается, что кража вором банана так же неизбежна, как падение камня. Что подразумевается под неизбежностью? Неизбежность должна основываться на наблюдаемом регулярном соответствии, однако в случае с вором никакого регулярного соответствия не существует, точнее, та регулярность, которую мы теоретически могли бы наблюдать в поведении вора (к примеру, еще в детском саду он был склонен к воровству, и эта склонность проявлялась неоднократно уже во взрослой жизни), совершенно непохожа на ту регулярность, которая свойственна падающему камню. У человека есть одна важная характеристика –