Философия психологии. Новая методология - [45]

Как возможно, что мы рассматриваем «супер-эго» как социальное производное, «эго» – тоже социальное, а «бессознательное» – уже как биосоциальное, но объединяем все это в одну систему, не сделав по этому поводу никаких оговорок? И почему мы так уверены, что «супер-эго» – это исключительно социальное производное? Разве в процессе его формирования не принимают участие биологические законы? Принимают, но, конечно, иначе, и скорее здесь действуют механизмы социального поведения животных, нежели индивидуальные биологические факторы. А разве в бессознательном можно безбоязненно механически объединить то, что является биологическим, индивидуальным, и некие осколки социального, исторгнутые из «сознания»? Методологически это неверно.

Итак, методологической ошибкой следует считать то, что психоанализ подменил сугубо индивидуальные структуры человека результатом их преломления в социальной среде, социальными отношениями. Мы называем эту ошибку «социальными допущениями».

Социальное допущение – это такое допущение в процессе построения модели системы «личность», когда в качестве структурного компонента этой системы рассматривается не тот субстрат, который изначально принадлежал индивиду (например, имманентно присущая индивиду способность к каким-то социальным отношениям), а нечто, что стало результатом некой работы этого индивидуального субстрата в каких-то процессах (например, в процессе социальных отношений). То есть ситуация, когда собственно индивидуальное заменяется на свое вторичное производное – «социального генеза» (см. рис. 6).

Причем необходимо помнить, что когда в теории появляется какое-то социальное допущение, то это практически всегда допущение, базирующееся на представлениях «о высокой планке» морали в каком-то идеальном социуме. Например, в психоанализе социальные допущения базируются на том, что социум не приемлет естественную реализацию сексуальных влечений, что, может быть, конечно, совершенно «естественно» для высшего света, но вместе с тем в референтной группе подростка такое поведение (то есть реализация всевозможных сексуальных влечений) может не вызывать реакции отторжения и неприятия, а, наоборот, поддерживаться и одобряться. Или, например, сексуальные нравы и порядки в тюрьме, школе-интернате? Поэтому подобное социальное допущение, сделанное психоанализом, – своего рода профанация. Нет единой морали, как нет в обществе и универсальных жизненных приоритетов. Бессмысленно пытаться представить какую-то из разновидностей социальных норм в виде абсолютной, одинаково и всеобъемлюще влияющей на любого человека. Тем более что на роль этой «всеобъемлющей морали», может быть и неосознанно, автор теории неизбежно будет предлагать, а то и навязывать не какую-нибудь идеальную всеобщую мораль, а свою собственную, искренне полагая при этом, что она – эта (его) мораль – самая что ни на есть «правильная» и «верная».

Вот это три основных методологических просчета психоанализа, которые, на наш взгляд, связаны именно с тем, что полученный исследователем (исследователями) опыт стоял выше методологических принципов. О них просто не задумались. Система предлагала более-менее внятные, а главное – системные объяснения психическим феноменам, и все этим на тот момент удовлетворились.

Именно эти три методологические ошибки, допущенные психоанализом, перекочевали затем и в другие нарождающиеся психотерапевтические школы и направления. Попытки же того или иного направления психологической мысли избавиться от одной или двух из этих ошибок не приводили к желаемому успеху, а подчас и ухудшали положение дел.

Анализ методологической ситуации – психоанализ и будущее психотерапии

Какие еще возможны методологические просчеты в дальнейшем, исходя из выше перечисленных? Перед ответом на этот вопрос отметим, что методологически правомерно. Во-первых, как системный, так и частный подход методологически имеют полное право на жизнь. Причем системное научное познание невозможно без частного, но оно не вытекает из него, а лишь только зиждется на нем, откуда явствует важность последнего, несмотря на его меньшую «выгодность». Для практической значимости системного познания частное научное познание должно быть по возможности максимально полным. Но вместе с тем нет ничего плохого и в собственно системном познании, если, конечно, соблюдены все пункты системности, то есть обеспечено наличие элементов, наличие отношений между элементами и наличие целостности. Именно этого последнего, как мы помним, и нет в частном познании, что по большому счету и отличает его от системного. Другое же важное различие частного и системного познания кроется в том, что в частном научном познании мы можем вполне «безнаказанно» менять точки обзора, выбирая именно ту, которая в максимальной степени подходит нам для изучения предмета, или даже несколько таких «точек», чтобы получить по возможности более полную картину.

Во-вторых, любая точка обзора имеет право быть использованной в целях научного исследования (опять же формально методологически). Другое дело, что можно говорить о выгодности и целесообразности той или иной, но выгодность и целесообразность – это вовсе не критерии научности и тем более методологической основы научного знания. Вместе с тем необходимо отметить, что для полной методологической правоты точки обзора необходимо, чтобы это научное знание